Я повертел монету, разглядывая ее:
– И она была у вас в кармане, когда вы пришли сюда?
– Конечно.
– Но как она могла быть одновременно и в моем и в вашем кармане?
– Милостивый Господи! Человек, не затем ли у тебя глаза, чтобы видеть? А мозг, чтобы мыслить? Вы что, не в состоянии воспринять простой факт только из-за того, что он лежит за пределами вашей скучной реальности? Вы принесли монету сюда в кармане сегодня вечером – и мы ее направили в прошлую неделю. Несколько дней назад я нашел ее здесь. Положил в карман. Принес сюда сегодня вечером. Ту же самую монету… или, чтобы быть точным, более поздний сегмент ее пространственно-временной структуры, но на неделю более старый, на неделю более изношенный. И какая каналья сможет назвать эту монету «той же самой»? Нельзя же называть взрослого человека ребенком только потому, что тот вырос из ребенка. Он старше.
Я снова взглянул на монету:
– Профессор… забросьте меня на неделю назад.
– Об этом не может быть и речи, – сердито взглянув на меня, ответил он.
– Почему? Разве ваша установка не работает с людьми?
– Что? Конечно, она может работать и с людьми.
– Тогда почему бы не попробовать? Я не из трусливых. Только подумайте, как замечательно это будет выглядеть в книге, если я напишу на основе собственного опыта, что установка перемещения во времени Твитчела действует.
– Вы и так можете писать на основе собственного опыта. Вы только что видели сами.
– Да, – нехотя согласился я. – Но мне могут не поверить. Этот случай с монетами… Я-то видел и верю. Но кто-нибудь из читателей может подумать, что я простофиля, которого вы надули с помощью простого фокуса.
– Какого черта, сэр?
– Именно так они и скажут. Читателей невозможно будет убедить, что я описываю то, что видел своими глазами. Но если бы вы отправили меня всего на неделю назад, то я смог бы написать на основе собственного опыта, как…
– Садитесь. Послушайте, что я вам скажу. – Он уселся, но для меня стула не нашлось, а он, похоже, даже не заметил этого. – Я проводил опыты с людьми, давным-давно. Именно поэтому я и не намерен их когда-нибудь повторять.
– Почему? Они погибли?
– Что? Не говорите ерунды. – Он сердито взглянул на меня и добавил: – Это не для книги.
– Как скажете, сэр.
– Серия предварительных опытов показала, что темпоральное перемещение не причиняет живым существам никакого вреда. Я доверился одному из коллег, молодому человеку, – он преподавал рисование и другие предметы в архитектурном колледже. Он, конечно, был больше инженер-практик, чем ученый, но мне он нравился: у него был живой ум. Так вот, этот молодой человек – думаю, вреда не будет, если я назову вам его имя: Леонард Винсент, – горел желанием попробовать… попробовать всерьез. Он хотел подвергнуться перемещению на большое расстояние – пятьсот лет. И я не устоял – и позволил ему.