Чужие

Девочке похвала явно понравилась.

Рипли посмотрела вперед. Сквозь ветровое стекло прямо по курсу маячила станция перерабатывания атмосферы.

Это было некрасивое, сугубо утилитарное по дизайну здание. Множество его труб, отсеков и акведуков за прошедшие десятилетия были изъедены принесенными ветром песком и камнями. Оно было настолько же эффективным, насколько и уродливым. Работая круглосуточно на протяжении многих лет, эта и другие такие же станции по всей планете разбирали атмосферу Ахерона на компоненты, очищали их и добавляли новые, чтобы в конце концов произвести приятную биосферу с мягким климатом, напоминающим о доме. Этакая уродливая вещь, а создает столько красоты…

Монолитная масса металла нависла над бронетранспортером. Вержбовски затормозил напротив главного входа. Под предводительством Хикса и Эйпона десантники заняли позиции у огромной двери. Они были так близко к станции, что их слух наводнил тяжелый гул механизмов, заглушивший постоянный свист ветра. Хорошо сделанное оборудование продолжало работу даже в отсутствии человеческих хозяев.

Хадсон первым достиг входа и пробежался пальцами по дверному механизму, словно слесарь, планирующий вскрыть замок.

– Сюрприз, детки. Все работает, – он нажал на единственную кнопку, и тяжелая дверь скользнула в сторону, открывая за собой проход. Справа уводил куда-то вниз бетонированный пандус.

– В какую сторону, сэр? – спросил Эйпон.

– Пандус, – Горман давал указания из БТР. – Внизу будет еще один. Спуститесь по нему на уровень «С».

– Принято, – сержант махнул своим бойцам. – Дрейк – впереди. Остальные – следом попарно. Двинули.

Хадсон помедлил у контрольной панели.

– А что насчет двери?

– Тут никого нет. Оставь открытой.

Они начали спускаться по широкому пандусу в недра станции. Свет просачивался сверху, косо падал сквозь пол и мостки из металлической сетки, огибал трубопроводы, размещенные бок о бок, словно трубы органа. Но все равно они включили фонари. Вокруг мерно гудели механизмы. Множественные изображения, передаваемые за счет встроенных в обмундирование камер, подпрыгивали и раскачивались на ходу, что затрудняло наблюдение тем, кто остался у мониторов в БТР. Наконец пол выровнялся, и изображения стали стабильнее. Экраны демонстрировали мешанину массивных цилиндров и трубопроводов, штабели пластиковых ящиков и высоких металлических бутылей.

– Уровень «B», – сообщил Горман в микрофон. – Они на следующем уровне, ниже. Постарайтесь идти чуть медленнее. Тяжело что-то разобрать, когда вы быстро спускаетесь.

Дитрих повернулась к Фросту:

– Может, он хочет, чтоб мы летели? Так у него изображение не будет прыгать.

– Как насчет того, чтобы я тебя понес? – предложил ей Хадсон.

– Как насчет того, чтобы я тебя скинула за ограждение? – откликнулась она. – Так картинка тоже будет стабильной, пока ты не достигнешь дна.

– Заткнитесь там! – прорычал Эйпон, когда команда завернула за угол и начала спускаться дальше. Хадсон и прочие подчинились.

В командном отсеке Рипли заглядывала Горману через правое плечо, Бёрк – через левое, а Тритончик пыталась протиснуться между ними. Несмотря на всю видеомагию, которой повелевал лейтенант, ни одна из персональных камер не давала ясной картины того, что видели солдаты.