Чужие

Дитрих приблизилась к неповрежденной фигуре женщины. Тело было призрачно-бледным, осушенным. Веки затрепетали и открылись, когда женщина почувствовала движение, ощутив рядом с собой чье-то присутствие. В ее глазах плескалось безумие. Она заговорила бесцветным, замогильным голосом, шепотом отчаяния. Пытаясь расслышать, Дитрих наклонилась ближе.

– Прошу, убей меня.

Медик отшатнулась с диким взором.

В безопасности БТР Рипли могла только беспомощно смотреть, впившись зубами в костяшки пальцев на левой руке. Она знала, что последует дальше, знала, что побудило женщину высказать эту последнюю просьбу – так же, как знала, что ни она, ни кто другой не могут сделать ничего иного, кроме как эту просьбу выполнить. Из динамиков послышалось, как кого-то стошнило, но никто не отпустил по этому поводу шуточек.

Женщина, заключенная в стене, начала содрогаться в конвульсиях. Откуда-то она нашла энергию на крик – постоянный пронзительный вопль бездумной агонии. Рипли шагнула к ближайшему микрофону, желая предупредить морпехов о том, что должно было случиться дальше, но не смогла заставить свое горло работать. В этом и не было необходимости. Они все изучили ее отчеты.

– Огнемет! – выкрикнул Эйпон. – Живо!

Фрост протянул оружие сержанту, а сам отступил в сторону. Когда Эйпон взял огнемет в руки, грудь женщины взорвалась брызгами крови. Из образовавшегося отверстия показалась маленькая клыкастая голова и злобно зашипела.

Палец Эйпона дернул спусковой крючок огнемета. Двое других солдат с таким же оружием повторили его действие. Отсек заполнили жар и свет, опаляя стену и уничтожая вопящий ужас, что она таила. Коконы и их содержимое расплавились и потекли, словно прозрачная карамель. Оглушающий визг отдавался в ушах солдат, пока они обрабатывали огнем всю комнату. Что не превратилось в уголь под воздействием жара, то расплавилось. Стена вздувалась пузырями и стекала вниз, образуя вокруг их ботинок лужицы, напоминающие расплавленный пластик. Но они не пахли пластиком. Они густо воняли органикой.

Все в этой комнате сосредоточили внимание на стене и огнеметах. И никто не заметил, как секция другой стены конвульсивно дернулась.

VIII

Чужой находился в состоянии покоя, лежа в кармане, который идеально сливался со стенами комнаты. Но теперь существо медленно выбралось из ниши. Дым от горящих коконов и прочей органики поднимался к потолку, снижая видимость практически до нуля.

Что-то побудило Хадсона взглянуть на детектор. Его зрачки расширились, и он прокричал предупреждение:

– Движение! У меня движение!

– Местоположение? – тут же уточнил Эйпон.

– Не могу засечь. Тут слишком тесно и слишком много других тел.

Голос сержанта прозвучал резко:

– Не надо мне про это. Давай, Хадсон. Где оно?

Компьютерщик постарался разобраться с информацией, поставляемой детектором. Но в том и была проблема с этими полевыми приборчиками: они были прочными, но неточными.

– Э, кажется, спереди и сзади.

В командном отсеке БТР Горман яростно подстраивал мощность и резкость мониторов.