Курган. Часть 1, 2

22
18
20
22
24
26
28
30
Сергей Геннадьевич Байбаков Курган. Часть 1, 2 (СИ)

Отряд дружинников-вендов, сопровождающих юного княжича Добромила, разбил лагерь на берегу реки. В сумерках из болота, прозванного в народе Гнилая Топь, вырвалась невиданная нежить. Венды были вынуждены укрыться в полуразрушенной древней башне. Но и здесь, в эту страшную ночь им не удается найти защиты от неведомой жути, против которой бессильно привычное оружие…

2017 ru
Starkosta FictionBook Editor Release 2.6.6 12 June 2019 C9AA7A96-CC15-4B49-9CD3-F6D525EE87D9 1.0 СИ 2017

Сергей Геннадьевич Байбаков

Курган. Дилогия

Курган 1

Гнилая топь

Пролог

Под крутым обрывом на пересохшей речной отмели лежали бесчувственные тела вендских дружинников. Посиневшие руки сжимали рукояти мечей, которые воины так и не успели выхватить…

Ничто не предвещало беды. Тихий безоблачный вечер незаметно перешел в ночь. Потрескивали дрова в небольшом костре, над ним в закопченном котле варилась уха. Люди отдыхали. Кто-то водил камешком по лезвию меча, ведя неспешный разговор, или просто лежал, глядя в небо. И вот…

Протяжный тоскливый вой несся над ночною рекой. Гулкое его эхо, отражаясь от холодных волн, уносилось вдаль, стихало. И вслед, на противоположном пологом берегу появилось нечто. В скупом свете луны трудно понять — что именно. Долетал треск ломающихся ветвей, тонких стволов. Нечто ширилось, подминало чахлый осинник. Издавая глухие клокочущие звуки, неспешно ползло к береговой кромке.

Казалось, там растекается вскипевшая смола — так же вязко и неторопливо. Но только уж слишком много ее набралось — этой смолы. В какой-то миг нечто замерло — будто вслушиваясь, вглядываясь в ночь. Тишина длилась недолго. Снова заломило уши. Теперь уже не вой — а невыносимый рев. Нечто опять ожило, заколыхалось и двинулось к берегу. Затрещали деревья.

— Это леший кричит, дядька?! — вжавшись в камни шептал мальчишка лет двенадцати. Он обращался к седому старику, сидевшему рядом. Мальчишка испытывал невыразимый, ни с чем несравнимый ужас.

Такой трепет вспыхивает в предсмертный миг у загнанного животного. Клыки врага смыкаются на шее, прокусывают дрожащую жилу — вспарывая ее. Затем — сначала теплым ручейком, потом кипящим потоком хлещет кровь, — по капле унося жизнь… И нет уже сил — ни вырываться, ни защищаться. Остается только замереть — дожидаясь избавительницы-смерти.

Впрочем, крови не было. Не было и клыков на шее. И, несмотря на запредельный страх, мальчишка храбрился изо всех сил. Ему казалось недостойным, что кто-нибудь из дружинников заметит, как он напуган. Воины сидят рядом. Полтора десятка… Все храбрые люди. Лучшие из лучших… Дружинники не должны видеть, как ему плохо. Однако храбрился мальчишка напрасно.

— Леший? — ослабевшим голосом шептал он. А потом мальчугану стало совсем худо. Лицо застыло. Стало синюшным — как у утопленника. Дрожащая рука сжалась на рукояти меча с такой силой, что казалось — из-под ногтей брызнет кровь.

Но воины не видели. Весь этот морок начался так неожиданно! Так внезапно! Никто не успел понять, что случилось. Тем более нет времени что-либо предпринять! Да и кто знает — куда отходить? Как защищаться? Где укрыться? Сначала в вышине что-то прошелестело, уносясь на полуночь. Быстро — быстрее сокола. Затем… Затем мертвящая тишина. Лес замер как перед грозой. Только глухо, как отпущенная тетива, гудел ветер в вершинах сосен.

А вслед…

Звуковой удар, прилетевший с дальнего берега, обладал такой силой, был настолько могуч, что всех находившихся на отмели вогнал в ошеломление. Будто кузнечным молотом по головам прошелся! Камни под ногами показались бы мягкой травкой в сравнении с мощью этого звука!

Визг тысяч нетопырей и грозовые раскаты; грохот океанского шторма и завывание нечисти у кромки мира; все неведомое и жуткое — то, чему нет названия, — все смешалось в ужасающе-сильном, громовом и мертвящем таране. А потом пронесся вынимающий душу вой.

Два дружинника, собравшиеся ополоснуть руки, сейчас валялись в беспамятстве. Тяжелый, как гранитный валун, звук отбросил их от воды на добрый десяток саженей. У одного дружинника из-под головы сочилась кровь, рядом лежал товарищ с неестественно вывернутыми ногами. На долгие недели дружинник останется недвижим. И затем — на то время, что отмерят для жизни милосердные боги — останется колченогим калекой.

Дружинники сидевшие поодаль, у костра, чувствовали себя немногим лучше. Они не стояли рядом с рекой. Удар прошел выше голов. Никому всерьез вроде бы не перепало. Но… Кто-то схватился за шею — пронзенный удушьем. Кого-то скрючило в три погибели страшнейшим ударом подвздох — и сейчас мучительно выворачивало наизнанку. Причем выворачивало так, что казалось: вся утроба — все нутро! — бесконечно и мучительно лезут горлом.

Иным чудилось, будто их охватило огромными невидимыми жерновами. И сейчас эти жернова неторопливо выдавливают плоть и кровь. Выдавливают через поры кожи. Изнутри.