Дубыня в лесу хозяин, но и венды в нем не гости. Мигом неладное учуют: раненого человека. И для этого им его даже видеть и слышать не надо! По запаху крови учуют. Или по иным, одним вендам ведомым приметам.
И под шапкой чудесной, что любого невидимым делает — от чужих глаз прячет, Кирилла не скроешь. Кровь! Кровью на косе у озера пахнет! Ветерок как раз запах в то место несет, где вот-вот появятся нежданные и опасные гости. Нельзя Кирилла людям отдавать! Нельзя… Что из того выйдет — неведомо. Вот встанет на ноги, сам решит: нужно ему с людьми дружбу водить, иль нет. Он же пришлый, из иного мира, ничего не знает, хоть и говорит понятно. А ведь и псица с ним уйдет! Не бросит. А что охотники сделают, как увидят незнакомого свирепого зверя? То и сделают, чему с рождения обучены. Охоту на него начнут, и сразу великий бой завяжется! Ведь ни Дубыня, ни русалки уже не отдадут гостей людям…
Надо! Надо что-нибудь быстро придумать! А в голову ничего не лезет, волненье одолевает.
Дубыня морщился. Одна мысль несусветней другой! И ни одна не годится!
А солнце уже выглянуло из-за верхушек сосен. Пробило лучами пушистые ветви. Заиграли солнечные зайчики на легкой озерной глади. Просыпался великий лес, оживал неторопливо.
А ведь вечером и ночью прошедшей, хоть и не темной, по иному все было. Стояла в лесу и окрест озера гнетущая тишина. Чувствовали ночью русалки и тоску невнятную, и грусть. А порой — хоть и не признавались себе в этом — страх. Ушла ночь и жаль сейчас покидать насиженное место, на котором так уютно: песчаную теплую косу.
Русава пожала плечами. Волнения лешего и беспокойство Ярины она не понимала.
— Зачем уходить-то, Дубыня? Рано еще. День только занимается. Подумаешь, люди сюда едут. Эка невидаль! Совладаем. Если к Хранибору сейчас идти — так он еще не проснулся. Он поздно спать ложится, иной раз под утро. Мы-то знаем, когда волхв из избы выходит, бога Хорса приветствует. Куда спешить? Рану закрыли, сейчас лубок наложим. Вроде все неплохо пошло — Морана ушла, и вряд ли появится. Вон, глянь: и псица успокоилась. Легла рядом, нас слушает. Разве ты не понял, что грози ее другу беда, она б давно на защиту встала? А я знаю, как ее зовут! — неожиданно и весело воскликнула Русава. — Что мы ее все псицей, да псицей кличем? Непорядок это.
— И как? — сглотнув и чуть успокаиваясь от рассудительных слов русалки спросил Дубыня. — Как потомицы Семаргла имя?
— Как, как?! — засмеялась Русава. — Аль не понял? Слышали, когда Кирилл только что на миг в себя пришел, глаза открыл и ее увидел, то слово одно сказал — «Шейла»? А ведь это ее имя! Да, Шейла? Так тебя величают?
Русава опять не удержалась. Улыбаясь, потянулась к псице и положив на ее лобастую голову руку, принялась тихонечко, и уже умело почесывать за ухом. Большой, диковинный зверь выглядел таким мягким, таким теплым, что русалке все время хотелось ее трогать и тискать.
Но псица не стала нежиться. Она вскочила, перебрала лапами и неожиданно лизнула протянутую руку. Потом обвела русалок взглядом глубоких черно-желтых глаз и несколько раз гулко пролаяла. Затем, неторопливо и как-то странно — будто запинаясь — сказала:
— Да, ты права! Это мое имя! Шейла! Так меня называет вожак. И вы меня так зовите. И еще: вожак и другие люди, которые живут там, в ином мире откуда мы пришли, называют таких как я псами или собаками. Я собака. Я пес. Может называть меня и так. Спасибо вам, что помогли вожаку! Я очень благодарна! Этого я никогда не забуду! Но Дубыня прав: сюда идут чужие люди. Я их чую, чую запах больших зверей, на которых они едут.
— А когда они сюда подъедут? — спросила Велла. — Раз ты чуешь людей, то ответь, скоро они будут тут?
Шейла задумалась, видимо соображая как лучше ответить. Глянула на солнце, что поднялось уже высоко.
— Они будут тут, когда солнце повиснет над во-он тем высоким деревом. Если бы мой вожак, Кирилл, посмотрел на свои часы, он бы вам точно ответил. А я могу сказать только так: по движению солнца.
Дубыня посмотрел на солнце, на вершину высокой сосны, что указала Шейла. Что ж, немного времени есть. Люди сюда едут, но к косе доберутся не так скоро, как он посчитал. Дубыня чуть успокоился, перестал суетиться. «Эк, какую промашку дал! — корил он себя. — А все волнение… Мне б прикинуть, сообразить, где я их видел. Так сверху разве разберешь: далеко они от косы, или почти рядом? Опять же, там буреломы, коням не пройти, значит, объезжать их будут… Время есть, сообразим, как нежданным гостям получше глаза отвести… Но все-таки — до чего разумный и смышленый зверь! Эх, и свезло мне!..»
Леший, взвешивая каждое слово, заговорил уже неторопливо и раздумчиво.
— Пес — псица — собака. Никогда не слышал такого слова. Но хотя, я тебя сразу псицей назвал. Значит, не ошибся. Пес — псица. А скажи, Шейла! Как бы ты хотела, чтобы мы тебя называли? Как тебе больше нравится, к чему ты больше привычна? Меня вот, к примеру, то лесным хозяином кличут, то просто лешим, а иной раз и по имени величают — Дубыня. — Он медленно и со вкусом выговорил только что услышанное слово: — Собака…
Черные глаза Шейлы лукаво заблестели. В самом деле, — какие потешные люди собрались вокруг нее! Спрашивают, как ее называть. Наверное, они никогда не видели собак. Странно, ведь нет на земле такого места, где бы не водились псы. Собаки живут там, где им удобно и где им нравится. Они бывают дикими и никому не подчиняются. Собаки могут охотиться там, где пожелают. И никто не должен указывать им, что и как надо делать! Но… Но все-таки лучше, когда есть вожак…
ebooksa