Комиссар показал на стариков, те подозрительно и неодобрительно смотрели на нас.
– Я прихожу к ним и говорю – произошло преступление, скажите, что вы видели, кто его совершил. А они молчат, потому что это их клан, их семья, их район – и в конечном итоге их правосудие. А я с законом, да плевать они на меня хотели!
– Тише!
Еще не хватало…
– А потом я узнал много нового и о моей семье. Мой отец, как оказалось, – приспособленец и лицемер. И взяточник. Мы всегда понимали, откуда в семье деньги, просто об этом не говорили. Есть деньги и есть. Моя сестра встречается с евреем, и, наверное, правильно делает, а мой брат стал бандитом…
– Может, не стоит так о родных?
– Стоит. Стоит! Ты такой же, как и они, получается. Семья превыше всего. Все в семью, верно?
Я кивнул.
– Ну вот.
Поговорили…
На въезде в Стамбул все было тихо. Я опасался постов, но их не было. Здесь вообще не стоят по дорогам, дань не взимают – не принято это.
– Куда тебя подвезти?
– Ближе к Таксиму, если не трудно.
– Не трудно…
Таксим – это европейская часть. Мы пересекали Босфор по громадному мосту, и я думал. Турки ведь многое сделали в двадцатом веке. Как и мы. Один этот мост… громадный, взметнувшийся над Стамбулом мост, который сейчас назван в честь жертв попытки последнего переворота, а ведь он не один, и метро под Босфором еще пустили, выполнили мечту еще последних османских султанов. Но сколько бы мы ни построили мостов, дорог и домов – общество остается тем же… мы не становимся другими. И это, наверное, плохо.
У Таксима я остановился, где можно было. Там пешеходная зона, нельзя дальше.
– Спасибо.
Комиссар открыл дверь машины.
– Это тебе спасибо…
Б…, а еще говорят – тринадцать войн.