Окна на третьем этаже неприметного здания были открыты, из них доносились шум и вонь огромного города… в Афинах жить с открытыми окнами невозможно, рак легких заработаешь. Сам кабинет был довольно большой, обставлен без претензий – столы, стулья. Когда-то он принадлежал, как и все здание, греческим спецслужбам, но потом Греция вступила в ЕС, спецслужбам урезали финансирование, и греки отсюда ушли. Теперь это здание принадлежало НАТО, оно то пустовало, то принимало каких-то подозрительных людей, проводивших в нем свои подозрительные встречи. Греки их не отслеживали – задолжали столько, что суверенитет фактически утратили. Страной управляли международные кредиторы.
– Что я здесь делаю? – спросил Дмитракос.
– Сидите и слушаете меня, – живо отреагировал довольно молодой, белобрысый, невысокий человек с располагающей улыбкой продавца недорогих страховок.
– И почему я должен вас слушать?
– Ну… для начала мне просто хотелось с вами познакомиться. Вы в каком-то смысле человек легендарный, мистер Дмитракос. Вор в законе и одновременно член политсовета «Единой России». И уехали вовремя, в отличие от Ходорковского.
– Я не вор в законе и никогда им не был.
– Ну да, конечно. Вы же отказались в девяносто восьмом. Можно полюбопытствовать, почему?
– Зачем это мне? Говорите, что нужно, иначе я встану и уйду.
– Я бы хотел помочь вам. Вот, посмотрите…
Дмитракос, человек довольно благообразной внешности, с которой не вязались его прошлое и его настоящее, обильно политое кровью врагов, начал перебирать бумаги. На лице его отразилось раздражение.
– Это что еще за дерьмо?
– Американская прокуратура ведет расследование, связанное с так называемым «Братским кругом» – русским мафиозным объединением. Ворами в законе. Сейчас кто-то назвал им ваше имя. Боюсь, это может закончиться блокировкой счетов и международным ордером на арест.
– Расскажите это моим адвокатам.
Белобрысый картинно вздохнул.
– Боюсь, вы не понимаете, мистер Дмитракос. Американская правоохранительная и судебная система достаточно недемократична, она политически ангажирована и выполняет политический и социальный заказ. Если политики приняли решение искоренить русскую мафию – они это сделают, и плевать на закон. Вас просто никто не будет слушать.
Дмитракос мрачно смотрел то на бумаги, то на белобрысого.
– Я знаю, о чем вы думаете, – отреагировал белобрысый, – вы фактически являетесь хозяином Салоников, второго по величине греческого города. У вас там под контролем не только полиция, но и несколько тысяч футбольных фанатов. Скажите, это для них вы недавно купили в Сербии пять тысяч автоматов Калашникова?
Белобрысый картинно выставил ладонь.
– Не надо на меня так смотреть, мистер Дмитракос, я просто спросил. Я понимаю, что вы рветесь к власти в Греции, используя радикальных националистов и правых популистов‐евроскептиков. Мы и сами выходим из ЕС, так что к вашей позиции можем проявить понимание и даже… поддержать. И да… что же это я – у нас есть хорошие связи с американцами… пока еще. Мы можем поручиться за вас, что вы не являетесь членом «Братского круга». Если вы подпишете обязательство сотрудничать с нашей разведкой. И это обойдется вам дешевле, чем нанимать адвокатов, а в будущем вы сможете и британский паспорт получить. Не говоря уж о том, что ваши транзакции в британских банках будут проходить без задержки. Как считаете, честная сделка? А вот у меня тут и расписочка есть. О сотрудничестве.
Дмитракос какое-то время молча сидел, смотрел то в окно, то на своего визави. Потом достал ручку, молча и зло черкнул подпись.