Громов посмотрел на менеджера, но ничего не ответил и пошел в раздевалку. Менеджер пошел на тренерскую скамейку. Он был не святым и считал футбол чем-то вроде бизнеса, но сейчас ему было стыдно.
И страшно.
– Пацаны…
Игроки смотрели на своего капитана. Он смотрел на них.
Потом Дмитрий Рашкиев, полузащитник, спросил:
– Сколько?
– Жизнь. Сказали, выиграем – живыми отсюда не уедем.
Все замолчали. Только каждый ощутил всю тяжесть того, что сейчас вверху. Бетон, трибуны…
«Болелы» местные.
И свои – которых совсем немного. Но они есть.
Русский футбол был грязен. Даже очень грязен. И продажен. Даже топовые команды участвовали в договорняках.
Но сейчас все понимали, что это не договорняк. И дело не в том, что не платят. Им просто предлагают сдаться.
А сдался на футбольном поле – завтра, на поле боя, тоже сдашься? А что? Зато не убьют, может, даже не ограбят…
Второй тайм начался с нового натиска греков. Такое – два тайма отыграть, как пять минут, – навевает мысли о допинге, но на допинг проверяли только русскую команду. К тому же свои стены – это тоже допинг.
Новый проход… штанга!
На пятидесятой минуте греки проломились числом – просто снесли защитников – два один. Судья предпочел опасную игру не заметить.
Дальше началась вязкая игра, которую прервал долгожданный свисток судьи.
Штрафной! В ворота греков!
Видимо, судья посчитал, что дальше ничего не видеть уже нельзя.
Капитан «Спартака» подошел на точку, тщательно поставил мяч. Трибуны бесились, с них летели файеры… какие-то бумаги. Все было на грани остановки матча. Но судьи не останавливали – понимали, что если остановят, то «болелы» хлынут на поле.