– Неправильный сигнал мы подадим, – ответил немецкий представитель, – если оставим все так, как есть.
– Это не футбол, – высказался и итальянский представитель, – это бандитизм.
– Переигровка? – задумчиво сказал британец. – На нейтральном поле? Возможно, без болельщиков.
– Так мы накажем обе команды. А надо одну.
– К тому же слишком плотный график. Переигровка его нарушит. Нейтрального поля тоже нет, надо искать.
– Ради бога…
– Ради бога, Джон, ты что, не видишь?
– Я все прекрасно вижу! И ты прекрасно знаешь нашу политику! Мы не имеем права встать на сторону России. Ни в чем.
– Нет, не знаю. Мы слишком долго снисходительно относились к командам второго и третьего мира. Пусть победят… уравняем шансы. Но это слишком!
– Это слишком, – высказался и испанский представитель, – было применено оружие. Дальше только оружие на трибунах.
– Матч ненависти, – напомнил серб, – у нас это было.
Знаменитый матч ненависти в Загребе в девяностом – тот, кто это видел, тот никогда не забудет. Играли две команды – из Белграда и из Загреба. Сначала началась драка на поле, потом с обеих сторон болельщики выбежали на поле, и началась драка всех на всех – футболистов, болельщиков… всех. Потом разъяренная толпа выхлестнула на улицу – бить, жечь, громить. Утром Загреб было не узнать – перевернутые и сожженные автомобили, подожженные трамваи, разгромленные кафе. Некоторые историки считают именно матч ненависти началом открытого военного противостояния в бывшей Югославии.
А всего через несколько месяцев некоторые из тех, кто тогда дрался в Загребе, уже убивали друг друга в Вуковаре.
– И что? Ты хочешь, чтобы то же было в Греции?
– Нет, – представитель сербской футбольной федерации встал, – но я иногда думаю, а что было бы, если бы нас тогда наказали? Серьезно наказали, как надо. Ведь за тот матч так никто и не был наказан. Каждый разошелся со своей правдой и со своими ранеными и искалеченными. Пошел домой за ружьем, за автоматом. Какого черта, если за палки, за камни, за ножи никто не наказал? Почему бы не сделать больше?
…
– Может, если бы нас тогда остановили, этого всего не было бы?
Все молчали. Молчание прервал звонок телефона президента ФИФА. Тот послушал, ничего не сказав, отключил телефон.
– Еще один болельщик умер в больнице, – сказал он, ни к кому не обращаясь – Голосуем.
…