Война миров 2. Гибель человечества

Эрик задумался.

– Ну и война! Что за дилеммы вы передо мной ставите! – Он взглянул на часы. – Не то чтобы вы меня окончательно убедили; в какой-то момент мне все равно придется побеседовать с вами о том, почему задание с заражением крови не увенчалось успехом. Но наряду с более привычными методами попытка не повредит – и практически ничего не будет нам стоить. Что ж, ваши пять минут давно истекли. И вот что я вам скажу: если вы хотите вернуться в Кордон сегодня, есть только один путь – со мной, на «Боудикке». По дороге заглянем на склады – вас нужно экипировать. Надеюсь, вы умеете шнуровать ботинки на бегу…

6. В Лос-Анджелесе

Существует множество воспоминаний о том, что позже было названо Второй марсианской войной, однако они сильно различаются по качеству и достоверности – большая часть из них, насколько я могу судить, была написана «очевидцами», находившимися глубоко в тылу, и основана на свидетельствах, полученных через вторые или даже третьи руки. Но, чтобы получить правдивые сведения, нужно свидетельство очевидца, наблюдавшего битву своими глазами и при этом достаточно удачливого, чтобы избежать смерти в мясорубке тех майских дней, – и, конечно, достаточно честного, чтобы изложить события именно такими, какими он или она их видели, не приукрашивая правду из соображений коммерции или собственного возвеличивания.

И, на мое счастье и счастье историков будущего, такие очевидцы существуют.

Одна из них – Чери Гилберт, ныне достаточно известная фигура. На тот момент ей было двадцать четыре года, и во время высадки марсиан неподалеку от Лос-Анджелеса она работала личным ассистентом директора кинокомпании «Парамаунт». Чери уже тогда имела больше навыков, чем обычный офисный клерк, а в индустрии на тот момент царил такой хаос, что время от времени ей приходилось брать на себя самые разные задачи, включая и технические. В 1921 году она даже неожиданно для себя стала оператором на съемках «Любовницы кайзера» Гриффита, поскольку инфлюэнца вывела из строя половину команды.

– Именно поэтому тебе нужно пойти со мной, – говорил Гомер Гирднер, пока, задыхаясь, вел Чери вверх по Маунт Ли, покрытому зеленью холму, возвышающемуся над Голливудом, а потом еще выше, в горы Сан-Гейбриел. В Лос-Анджелесе было всего семь утра пятницы (а в Англии в это время – чуть позже полудня, и я была заперта в корпусе медленно ползущего по земле лэндшипа, о чем речь пойдет позже). Но ветер, дувший с материка к морю, уже успел принести слабый запах гари. Чтобы открылся обзор на восток, надо было подняться повыше. Однако все знали, что марсиане приземлились именно там, в глубине материка, в стороне Сан-Бернардино. И свидетельства войны уже были очевидны.

Все было точно так же, как и в Нью-Йорке. Две волны цилиндров: первые пятьдесят с чем-то – просто пустышки, которые воздвигли на земле Кордон, готовя плацдарм для второй волны. Та прибыла часом позже и принесла с собой экипажи и боевые машины. В следующие несколько часов этот же сценарий повторился по всей планете. Казалось, что в Голливуде никто не ложился, следя за обрывистыми радиосводками с первых боев: подразделения Национальной гвардии и регулярных войск встретили огнем марсиан, выбравшихся из цилиндров, но без какого-либо заметного эффекта. Позже, через несколько часов, примерно к рассвету – вновь точно так же, как и в Нью-Йорке, – боевые машины марсиан вышли за пределы Кордона и начали наступление.

Поэтому теперь, этим ранним летним утром, спустя всего шесть часов после того, как в Калифорнии приземлился первый цилиндр, в холмах уже ощущался запах гари.

Гомер шел впереди по тропе, задыхаясь и обливаясь потом. Его слова прерывались одышкой – хотя, как отметила про себя Чери, это она тащила на себе видеокамеру, а сам Гомер нес только легкие катушки с пленкой.

– Я знал, что ты согласишься, – говорил он.

– Неужели?

– Ну перестань. Фигурально выражаясь, ты самый смелый парень из всех, кого я знаю.

– Очень мило с твоей стороны.

– Я серьезно. Это ведь ты продолжала снимать, когда на площадке «Нерона» декорации загорелись по-настоящему, – все остальные убежали, поджав хвосты, а ты сделала великолепные кадры. И еще я видел, как ты врезала актеру, который распускал руки.

– Меня за это чуть не уволили, – гневно сказала она, сама начиная задыхаться – тропа стала еще круче. – Повезло, что его разбитую губу оказалось несложно скрыть при помощи грима.

– Он получил по заслугам. Послушай, Чери, мы сегодня станем свидетелями исторических событий – да черт побери, мы сами творим историю! Мы единственные, кто заснимет, как марсиане входят в Лос-Анджелес. Это будут просто потрясающие кадры, и однажды фильм снимут уже о нас с тобой.

– Подозреваю, в этом фильме мы будем любовниками.

Он шел по тропе к ней спиной, но Чери была абсолютно уверена, что в этот момент он залился краской. Гомер был редактором сценариев и мечтал снимать собственные фильмы – черт возьми, да об этом все вокруг мечтали, за вычетом тех, кто грезил об актерской карьере, – и еще она знала, что он в нее влюблен.

– Так или иначе, – сказал он, – мы заработаем кучу денег.