Возрожденное орудие

Впоследствии Гемиола гадала, что заставило Черис выбрать именно этот день, а не другой, для своего покушения. Гекзархат и его государства-преемники были связаны с датами, временем, неповторимыми моментами. Гемиола, привыкшая к небольшим, но отчетливо ритуализованным празднествам – если можно было так называть придуманные гекзархом церемонии, – не знала, как осмыслить то, чем они здесь занимались. Однако в нужный момент змееформа была только рада, что ожидание закончилось.

– Пора, – сказала Черис, выпутываясь из паутинных ремней.

На этот раз она выбрала не тот скафандр, который носила на Айонг-Прайм. Новый предназначался для пехотинца Кел, был менее гладким, и как только она закончила проверку и оделась, превратил ее во что-то вроде хищного насекомого. Скафандр был тускло-серого цвета – весь, включая перчатки. Именно тогда Гемиола поняла, что никогда не видела Черис в перчатках Кел или даже в серых перчатках прикомандированных офицеров. Джедао в разных своих ипостасях носил старомодные перчатки без пальцев, хотя Куджен снабдил его тщательно продуманным гардеробом, совершенно не соответствующим регламенту Гемиола моргнула в знак молчаливого согласия. Если они выживут, то позже она сможет расспросить Черис о перчатках: конечно же, это свидетельствовало о полном отказе от Кел, хоть сама фракция все еще претендовала на нее. В официальных документах эту женщину по-прежнему звали Кел Черис.

Вместе они вошли в шлюз. Черис выбрала одно из яиц бурильщиков, затем загрузила в механизм, который должен был вызвать его вылупление и прикрепить к «Ревенанту». Процесс, казалось, занял целую вечность. На самом деле прошло всего восемь минут и пять секунд, прежде чем интерфейс механизма показал, что бурильщик вышел из яйца.

Гемиоле показалось, что она слышит тихое чавканье. Разумеется, она все выдумала. Черис заверила ее, что никакие вибрации не могут передаваться от бурильщика к игломоту или даже к самому «Ревенанту».

Еще примерно через одиннадцать минут Черис показала, что бурильщик выполнил свою работу и создал пузырь над точкой входа, чтобы предотвратить утечку атмосферы в вакуум. Они протиснулись в пузырь, состоявший из двух отсеков, действовавших подобно воздушному шлюзу. Пространство оказалось тесноватым для Черис, хоть та и была отнюдь не крупной. Гемиола, которая была немного меньше, без труда пролетела через пульсирующий проход.

Змееформа внимательно прислушалась к признакам активности в непосредственной близости от них. Нельзя, чтобы они появились на командном моте и тотчас же столкнулись с каким-нибудь Кел, который будет рад пострелять по незваным гостям. Она предпочла бы надежное активное сканирование, но не рискнула уведомить других сервиторов командного мота об их присутствии; местные сочли бы подозрительным сервитора-чужака, раскинувшего во все стороны сканирующие щупальца.

Как только бурильщик закончил утомительную работу по прожевыванию своего пути через корпус «Ревенанта», они оказались в кладовке, полной чистящих средств. Все шло хорошо. Всегда существовал небольшой шанс, что какое-нибудь спонтанное изменение планировки приведет их вместо этого в столовую для офицеров или в какой-нибудь часто посещаемый спортзал. Но они извлекли все, что могли, из списка дежурств – что было нетрудно, учитывая пристрастие Кел к рутине, – и надеялись, что никто из высокопоставленных офицеров не отправится на прогулку, которая потребует перевернуть мот вверх тормашками.

Черис легко приземлилась на ноги и огляделась. Она прошептала команду, используя коды, которые Брезан получил от генерал-протектора Инессер. Ее скафандр потемнел до келского черного с золотыми швами, эквивалента полного парадного мундира. Самое главное, на нем появились знаки отличия верховного генерала.

«Это похоже на мошенничество, – заметила Черис, когда впервые объяснила Гемиоле свой план, – но обман не затянется надолго. Во всяком случае сразу после операции меня уволят со службы».

Черис жестом велела Гемиоле продолжать. Змееформа приглушила свои огни, отчасти из-за нервозности, отчасти из-за иррациональной убежденности, что их сияние привлечет внимание. Отныне Гемиола отвечала за то, чтобы привести Черис к желанной цели без помех.

Гемиола внутренне вздрогнула, когда дверь в кладовую со свистом захлопнулась за ними.

«Пути назад нет».

При других обстоятельствах змееформа остановилась бы, чтобы полюбоваться келским декором, который прежде знала только по драмам. Черис едва взглянула на замысловатые гобелены и картины. Конечно, у нее не было причин вести себя иначе; как бывший Кел, она насытилась ими в прошлом.

Гемиола никогда прежде не понимала, насколько велик боемот. Одно дело – изучать схемы, и совсем другое – болтаться по коридорам, все больше опасаясь, что кто-то ускользнет от пассивного сканирования и устроит им засаду. Черис шла быстро, но не бежала. Гемиоле очень хотелось заставить ее бежать, но тогда она выглядела бы подозрительно.

После нескольких длинных коридоров, двух лифтов и бесконечного множества картин с ослепительными пепельными ястребами они достигли ряда офисов. Гемиола подтвердила, что никто не прятался внутри того, который им был нужен, – он принадлежал офицеру, одному из глав подразделений. Змееформа передала эту информацию Черис на упрощенном машинном универсальном языке, размышляя о том, как же хорошо, что напарница свободно владеет им.

Они прождали еще одну маленькую вечность. Гемиола успокоилась, стараясь оставаться начеку и не поддаваться тревоге. «Я не создана для того, чтобы быть диверсантом», – решила она. Впрочем, змееформа утешала себя мыслью, что когда-нибудь из этого выйдет отличная история для Сита и Ромба, которые не поверят ни единому слову.

Как назло, офицер пришел не один. Гемиола предупредила Черис, что приближаются два человека. Без сервиторов. Хоть ее об этом и не просили, змееформа рискнула на мгновение включить активное сканирование.

– Один Кел, – сказала он торопливо, – один Нирай.

Черис прильнула к стене, словно сжатая пружина, и приготовившись к бою. Когда два человека завернули за угол, она набросилась на Нирай и ударила его. Он рухнул как подкошенный.