От Шасты я направился в башню офицеров и медленно открыл дверь опустевшей комнаты.
Дверной проём был замотан жёлтой лентой BIOHAZARD. Под ногами валялись огнетушители, пол был засыпан порошком. Видимо, это она и имела в виду под нарушением правил. Сейчас, когда база заражена токопроводящим песком, все силы брошены на очистку основных объектов, а до этой комнаты руки дойдут нескоро. Умно́ придумала!
Я вошёл. В спёртом воздухе уже не осталось запаха Риты Вратаски. Сдувшаяся сумка валялась там же, где её бросили. Кофемолка и походная горелка были немыми свидетелями, что когда-то она здесь жила.
Было видно: она почти не успела пожить в этой комнате. Рита в основном пользовалась казёнными вещами, а из личного у неё был разве что кофейный набор. Разумеется, никаких записок она мне не оставила. Сентиментальность была ей чужда. В кружке на стеклянном столе ещё осталась чёрная жидкость. Сваренный Ритой кофе.
Я прошёл по полу безлюдной комнаты и взял кружку в руку. Чёрный кофе уже застоялся и остыл до комнатной температуры. Я вздрогнул, и по жидкости пробежала рябь. Наверное, это и есть вкус твоего одиночества. Теперь я его понимаю.
Ты была лишь пешкой, а теперь этой пешкой буду я. Мы фальшивые герои, которые нужны этому миру. Вот почему нас так охотно бросают в безнадёжные битвы, в кровь и порох. Но даже это не заставило тебя возненавидеть мир. А значит, и я должен быть не хуже тебя.
Даже если меня забросят в толпу врагов с севшим аккумулятором и одним топором, я всё равно выйду победителем. Кэйдзи Кирия уже пережил больше передряг, чем сильнейшие воины в истории. Моё тело знает, когда выстрел из автомата помогает выжить, а когда всего один неловкий шаг приводит к смерти. Я могу воевать с закрытыми глазами, и всё равно ни один выстрел мимиков даже не поцарапает мой костюм.
Обещаю тебе: пока я здесь, человечество не проиграет. Возможно, война растянется на десятилетия, но победа будет за людьми. Вот только ты этого не увидишь. На пьедестале победителей не будет единственной женщины, которую я хотел защищать.
Я посмотрел через разбитые стёкла на небо, чувствуя, как мои глаза становятся влажными. Я решил не проливать слёз из уважения к товарищам и дорогим мне людям, которым ещё предстоит погибнуть. Я стану оплакивать тебя только после окончания войны. Сквозь пелену влаги и трещины я вдруг увидел облако, окружённое ясным небом. Вот он, долбанный синий цвет, цвет надежды. Моё тело впитывало синеву, словно изголодавшаяся по воде губка.
Ты ненавидела одиночество, но решила ночевать одна, чтобы не видеть лиц идущих на смерть товарищей. Тебе так долго приходилось сражаться в нечеловеческих условиях, что ты начала забывать, сколько добра в тебе было. Ты никому не желала смерти. Красный цвет останется твоим и только твоим. Я сохраню его для тебя, хоть ты уже и не вернёшься. Мой бронекостюм будет синим. Я покрашу его в цвет неба, ведь во время нашей первой встречи ты сказала, что это твой любимый. Я буду единственным из миллиона, все враги начнут узнавать ясный цвет моего костюма и выбирать меня мишенью.
Я медленно выпил последний кофе, который приготовила моя недолгая знакомая, ощущая как навевающий печаль аромат, так и сине-зелёную плесень, уже выросшую на поверхности.
Примечания
1
В честь шоссе, идущего по побережью полуострова Босо. Название переводится как «Цветочная линия» — шоссе так названо, потому что на его обочине высажены цветы.
2
«Энн из Зелёных Крыш» — один из самых популярных романов детской англоязычной литературы авторства Люси Мод Монтгомери. Есть ряд романов-продолжений, где рыжеволосая героиня Энн Ширли постепенно взрослеет.
3
Сторона полуострова Босо, примыкающая к Токийскому заливу.
4
Сямисэн — традиционный японский струнный инструмент. Обтягивается кошачьей или собачьей кожей.
ebooksa