— Далеко еще, — сказала Арин и поморщилась.
— Как рука? — спросил Валентин, приобнимая девушку за плечи. — Болит?
— Лучше, чем вчера…
— Покажи, — попросил Кац. — Давай посмотрим, как повязка, и я еще раз уколю антибиотик. Да не хватайся ты за автомат, Валентин, вспугнешь, не дай бог! Им до нас еще километра два — в таком темпе минут тридцать… Слышишь, как осторожно едут?
Звук моторов то обрывался, то снова нарастал, но было очевидно, что погоня передвигается очень медленно. Ликвидаторы или искали следы, или боялись угодить под обстрел.
Рана на предплечье девушки за ночь взялась корочкой, но покраснение ушло — лекарство явно одержало верх в борьбе с инфекцией.
— Жить будешь, — пообещал профессор, вгоняя иглу в мышцу. — Рука двигается свободно?
— Относительно, — отозвалась Арин. — Но левая — не правая, автомат я удержу, не волнуйся.
Валентин задрал подол рубахи и посмотрел на свой подранный бок. Не так хорошо, как хотелось бы, но значительно лучше ожидаемого. Стоп! А дядя?
— Зад себе я перевязал, — опередил вопрос Рувим. — До чего ж позорное ранение! Сразу будет видно, что я бежал от врага…
— Если бы ты бежал на врага, — логично заметила Арин, — то, боюсь, ранение было бы куда более неудобным.
— Тут ты права, — согласился профессор. — Тем более, что показывать шрам я не собираюсь. Разве, что кто-то случайно увидит… Просто очень неудобно колоть себя в ягодицу. Меня чуть радикулит не схватил! Все, Арин, готово! Рука, как новенькая! Валек, давай-ка ты сюда…
Колол дядя Рувим так, что легче было выдержать второе ранение по касательной — оттянул кожу неподалеку от царапины и ковырнул иглой в складку. Шагровский зашипел, но не дернулся, опасаясь, что родственник царапнет по ребрам.
— Я прям, как Айболит, — сообщил профессор, приклеив повязку на место. — Сам собой горжусь! А ведь всего-навсего прошел курс оказания первой помощи во время службы в армии, правда, учили нас на совесть… Ну, что ж! Как говорит мой русский друг Беня Борухидершмоер — мастерство хер пропьешь!
— Ветеринары тебя учили? — спросил Валентин, с шипением натягивая остатки рубахи на больной бок. Если поднимать руку высоко, то в ребра стреляло. Впрочем, если бы не стреляло — было бы удивительно.
— Не умничай, шлимазл[116], — хмыкнул профессор, аккуратно складывая аптечку. — Учили, как выжить и как заштопать друг друга, а не нежным поглаживаниям. Нам просто повезло, что вчерашних гостей оснастили в дорогу по всем правилам. Иначе были бы мы бедные и бледные…
— Мама в таких случаях говорит — имели бы мы бледный вид с голубым оттенком…
— Твоя мама знает, что говорит, — заметил дядя Рувим. — Арин, ты успеваешь следить за мыслью?
— Не волнуйся, — сказала Арин на русском, стягивая растрепавшийся «хвост» волос резинкой. — Я понимаю, куда лучше, чем говорю.
И продолжила на английском:
ebooksa