— Я не обещаю тебя подождать… Что передать профессору?
— Ничего, коллега! Не надо беспокоиться! Я все скажу ему сам!
— Спасибо за Хасима, — улыбнулся Кларенс, разглядывая номер, высветившийся на экране сотового. — Как раз он звонит! До встречи, коллега!
— Обязательно! — сказал Шульце, и отключился.
— Ну, — процедил Морис, глядя на легата с неприязнью. — Что? Антракт закончен? Твой выход?
— Почему мой? — спросил Карл, вставая. — Ты думал, что я разрешу тебе уехать? Нет, мой французский друг, мы пойдем вместе до конца! Выход не мой, Морис. Выход наш. Я надеюсь, что стрелять ты не разучился?
Глава 25
Кровь была повсюду. Трудно было представить, что в тысяче человек может быть столько крови. Теперь запах бойни перекрыл собой все остальные запахи, даже гарь пожара. Казалось, что камни источают терпкий соленый аромат только что пролившейся крови. Тела лежали повсюду: на ступенях синагоги, возле микв, у входа в Западный дворец. На пороге бань было убито несколько десятков человек. Если судить по положению тел, некоторые пытались бежать, но убийцы настигли их у выхода. Рубили и кололи сплеча, трупы были изуродованы, несколько человек были проколоты одним ударом копья, словно рыбы гарпуном. Под ногами у Иегуды захлюпало, стараясь не опускать взгляда и не поскользнуться, он зашёл в баню, и тут его вырвало второй раз.
Здесь расстались с жизнью сотни человек — воины и члены их семей лежали вперемешку. Трупы громоздились друг на друга так плотно, что дорогие изразцы, покрывавшие пол, были не видны, а стены из расписанного сгукко оказались забрызганы бурыми пятнами на высоту человеческого роста. Смерть порезвилась здесь, но забрала не всех — истекающая кровью человеческая каша все еще стонала и шевелилась. Иегуда прижался к стене, замирая от отвращения. Такого он не видел даже в Ершалаиме, хотя там смерть показала свое лицо во всей красе. Здесь, в царских банях, построенных по образцу римских терм, воины рубили беззащитных детей и женщин, подставлявших тела под удары мечей. Тех, кто не хотел умирать, все равно убивали — Иегуда видел тела без рук: люди пытались прикрыться от ударов гладиусов, но сталь разила наповал.
Женщина с ребенком (она прикрыла младенца телом) была приколота к стене, да так и осталась висеть на глубоко вошедшем в штукатурку пилуме.
Мать и дочь, не разомкнувшие объятий, зарубленные одним тяжелым ударом. Старик знал их — это были жена и дочь смешливого Ави, молочника из Галилеи, лысого, как колено, несмотря на небольшой возраст. Сам Ави лежал неподалеку, убитый ударом в горло — в разверстой ране виднелась белая кость позвонка.
Сначала вооруженные мужчины убивали женщин, стариков и детей, а потом рубили друг друга — беспорядочно, с отчаянной злостью, словно мстили сами себе. Рубили за смерть близких, за поражение, за закончившуюся жизнь, рубили потому, что из ловушки не было выхода. Если бы они дожили до завтрашней атаки «Фрезентиса», то легион недосчитался бы нескольких сотен солдат. Но римлянам уже ничего не грозило, мертвые не могли защищать крепость.
Мецада пала, только Флавий Сильва еще не знал об этом.
Стараясь не думать, не чувствовать, не давать воли эмоциям, Иегуда тронулся в глубь парных, выискивая тех, кто еще подавал признаки жизни. Добив молодую женщину с разрубленным виском, пытавшуюся хватать его за ноги, старик заплакал и уже не мог остановиться. Он плакал, колол мечом, изрыгал проклятия на римлян, на Элезара, на самого Яхве, предавшего свой народ на поругание, снова колол. Он был с ног до головы покрыт кровью, которая брызгала на него из ран, плескалась на полу у щиколоток и пахла, пахла, пахла, пахла… Пахла так, что ему казалось, он дышит и плачет ею…
Он не считал, скольких добил. Многих. В один момент он увидел сквозь пелену слез бен Яира, наблюдающего за ним от входа. Иегуда бросился на него с рычанием зверя, и убил бы, но оскользнулся и рухнул в месиво на полу, а когда нашел в себе силы подняться, Элезара уже не было.
Он был один. Пылали факелы, оставляя черные пятна на сводах. На лезвии меча дымилась кровь. В бане было тихо — никто не стонал, никто не шевелился. Никто не дышал. Всё было кончено.
С трудом волоча ноги, старик вышел вон, на воздух, в прохладную ночь Иудейской пустыни. Небо на востоке все еще было темным, но чувствовалось, что рассвет уже близок — ночь катилась на запад, в глубину континента, цепляясь тяжелым брюхом за вершины низких коричневых гор.
Внезапно рядом с ним возник бен Канвон, вид которого мог испугать даже демонов, но Иегуда не испугался. Он знал, что и сам выглядит не лучше. Вначале он подумал, что бен Канвон пришел убить его по приказу вождя, но гигант лишь приказал ему следовать за ним.
ebooksa