— Скажите, Чикс, для чего- служит это? — небрежно махнул рукой в ту сторону.
— Для примера, так как ему очень трудно, — он подошел к устройству и буквально нырнул в облако пыли, а оттуда добавил: — Ему не хватает планеты, откуда он произошел, и мы регулярно его одобряем.
Кто знает, отчего я вдолбил себе в голову, что он не услышал бы меня, если бы я говорил нормально, поэтому я почти прокричал:
— А это не растение?
— Было, а теперь — воспоминание. И растет только в наших представлениях, — кратко ответил мне едва различимый силуэт Чикса.
Наше движение пешком закончилось для меня неприятной неожиданностью. Мы удалились от «бывшего» юси-анского растения, и я задумчиво наблюдал, как Чикс абсорбирует пыльцу, оставшуюся у него на коже, когда пол в радиусе около двух метров вокруг нас начал быстро растягиваться и провисать. Мы продолжали идти по нему и неожиданно оказались намного ниже общего уровня. Потом он соединился над нашими головами и таким образом приобрел вид полупрозрачной капсулы, которая стремительно понеслась вниз.
Я пытался понять, что происходит снаружи, но перед глазами мелькали только длинные светящиеся линии. Так или иначе, ощущение, что мы падаем вниз с ошеломляющей скоростью, не было иллюзией.
Капсула мягко остановилась благодаря амортизаторам. Затем распалась на отдельные лохмотья, они слились в новый пол, который напоминал спину колоссального прерывисто дышащего пресмыкающегося. Чикс уверенно шел по нему, а мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, и я пошел нарочито размеренным шагом, как будто маршировал на военном параде. Скоро оказалось, что находимся мы на висящей в воздухе площадке, или точнее, площади. Мы дошли по ней до конца, где, кажется, было спущено силовое поле, потому что Чикс спокойно принял такую позу, при которой иначе непременно бы потерял рав-новесие. — Я немного отступил назад, и отсюда. как с высокого балкона мне стало все превосходно видно, а если бы еще знать, что видно, было бы совсем хорошо. Впрочем, хотя и непонятный, или может быть именно поэтому, вид производил потрясающее впечатление. Он был просто оскорбителен по отношению даже к самому непретенциозному чувству гармонии и порядка!
Внизу простиралось нечто — назовем это помещением — размером с футбольное поле, но имевшее такой ис- кривленный контур, что его форма вообще не подлежала какому-либо определению. Стены были алого цвета и произвольно шатались, вверху они соединялись, образуя купол, усеянный темными жирными нашлепками, постоянно меняющими свое положение, ползущими и какими-то растягивающимися… Когда они касались одна другой, то резко свивались в клубок, застывали так на секунду-другую и потом взрывались, исторгая струи желтоватой шипящей пены.
Основа этого помещения была неровной и, вероятно, обладала какой-то комбинированной вещественно-энергетической структурой. Она то проваливалась на определенных участках, то вздувалась и раскладывалась на гладкие зеркальные блестящие волны, а из ее недр в бешеной гонке вылетали широкие ленты огня, соединяясь в сложные сплетения, и медленно гасли среди льющейся пены. В центре ее возвышались три колонны, созданные, казалось, из затвердевшего непроглядного мрака, в котором вились толстые, будто из прозрачного стекла жилы, в которых ритмично циркулировала синеватая жидкость. Воздух, или то, что наполняло помещение, жужжал от роев мелких звездоподоб-ных кусочков, которые по спирали летели к куполу и там таяли, оставляя после себя эфирное марево. Стены издавали отрывистые, громкие стоны, которые внезапно прерывались — страшно, как предсмертные вздохи, и через мгновение натянутой в ожидании тишины возобновлялись, полные животного ужаса.
— Внизу — время! — я вздрогнул от крика Чикса… Повернулся к нему, как автомат, а он наклонился надо мной, явно для того, чтобы я его лучше слышал.
— Внизу — время! — повторил он. — И сейчас оно напористо напоминает об Эйрене, потому что там мы удержали индивидуальность, которая ему принадлежит. А ее можно вернуть только через эти три закрытые тени от ничего.
Я догадался, что его последняя фраза относится к черным колоннам, и снова впился взглядом в них. Но странно, что после его, может быть, слишком экстравагантного определения, они мне показались совсем обыкновенными, едва ли не скучными на вид, несмотря на то, что до сих пор мне ничего подобного и не снилось… Ну и словарь у этого негуманоида! Подумать только — «тени от ничего».
Я пожал плечами и отступил от края площадки — мне не хотелось орать, чтобы продолжать разговор, как не хотелось терпеть склонявшегося надо мной юса. После короткого колебания он последовал за мной.
— С какой скоростью мы движемся? — деловито спросил я, когда мы перешли в более тихое место.
— Нет, нет! — сердечно и как-то испуганно возразил Чикс. — Мы не должны двигаться. Ведь это же время Нужно его подождать…
— Но ведь мы все-таки перемешаемся, — прервал я его нетерпеливо. — Иначе, как мы доберемся до Эйрены?
— Мы перемещаемся, а она в невероятной удаленности от Земли, Тер. Двигаясь, мы с ней пересечемся, после того как все наше давно стало чужим. Зачем сталкиваться со своими естественными пределами?
Я изобразил задумчивость на лице, мол, оцениваю его аргументы.
— Да, — нашелся я в итоге. — Это было бы не в наших интересах.
ebooksa