Русалка и зеленая ночь,

Доктор засуетился в нерешительности, но, встретив перепуганные взгляды онемевших друзей, развел руками и махнул на дверь:

– Как бы то ни было…

Даня с Машей быстро двинулись за ним к выходу. Из глубины коридора вновь донесся уже едва различимый голос четвероногого провожатого:

– Идемте!

Взбежав по узкой лестнице, троица выбралась в лютую стужу и густую метель. Вся царская яхта обледенела, и перила покрылись ворсистым, как паучьи лапки, лазоревым инеем. Прикрываясь локтем от яростной вьюги, доктор заметался от борта к борту, разыскивая пса. Даня стоял, обнимая съежившуюся Машу.

– Здесь есть кто-нибудь? – крикнул ошалевший доктор и вдруг замер, разведя руки и открыв рот так, словно увидел нечто невероятное.

Прижимая к себе Машу и заслоняясь от ветра воротником пиджака, Даня попытался разглядеть в бушующей мгле, на что же тот уставился. Но дальше пяти шагов он ничего не видел – только мчащийся потоками снег.

– Что там? – крикнул Даня доктору.

– Корабль! – как завороженный произнес тот. – Даня, разве ты не видишь корабль?

Даниил вновь уставился туда, куда указывала рука Аркадия Эммануиловича, и словно бы прозрел. Просто объект был так велик, что воспринимался не как часть пейзажа. То темно-серое, что виделось Дане за потоками снега и казалось некоей абстрактной далью, было бортом гигантского судна, что стояло вплотную к яхте, нависая над ним, словно скала.

Вдруг раздался треск, и палубу тряхнуло. Это из-под толщи сковавшего море льда всплывала чудовищных размеров субмарина, к рубке которой, как оказалось, была прикреплена царская яхта. Да, яхта была лишь небольшой декоративной деталью огромного атомного крейсера, и со стороны выглядела так же нелепо и трогательно, как выглядело бы воздушное пирожное на крыше лимузина или кокетливая шляпка на голове глубоководного чудовища.

Но разглядывать открывшийся вид и давать ему оценку у наших героев не было никакой возможности. Не понимая, что происходит, рухнув от тряски рухнув на палубу, они кричали от ужаса и на четвереньках ползли к бортовым перилам. А яхту все возносило и возносило вверх. Это было ясно по тому, как стремительно опускался ржавый борт соседнего корабля.

Доктор первым нашел в себе силы открыть глаза и посмотреть вниз… «Это же уму непостижимо! Так вот откуда в трюме было столько помещений! – вспомнил он экскурсию, которую устроил им царь. – Похоже, он еще показал нам только малую часть».

Когда же скрывавшийся под их суденышком монстр, наконец, всплыл, оказалось, что палубы яхты и «призрачного корабля» практически сравнялись – будь между ними мост, с одного судна можно было бы перейти на другое. И этот мост не заставил себя долго ждать. Тяжеленный, как стрела подъемного крана, он рухнул с корабля на яхту, искорежив перила палубы и проломив ее дощатый пол. Взвыла сирена, и «призрачный корабль» тронулся с места. Стальной трап, громя палубу, со скрежетом пополз вперед. Тут только доктор в полной мере ощутил всю ничтожность и уязвимость их положения на этом фальшивом паруснике. Он бросил взгляд на уродующий яхту трап… Потом на сжавшихся от страха друзей… Схватил и потащил их за собой.

– Нет! – простонал Даня, не желая отпускать ни Машу, ни перила.

– За мной! – страшно заорал доктор, ухватил его за волосы и заставил взглянуть на мост. – Еще миг – и нам отсюда не выбраться!

В следующее мгновение доктор вырвал Машу у Дани и, взвалив ее на плечо, прыгнул на стальной мост.

– Давай, Даня, давай! – закричал он оттуда.

– Нет! – в истерике бормотал тот, не желая выпускать перила. Но вот трап поравнялся с ним, и, чтобы не быть сметенным, Даниил откатился по палубе назад. Лежа на животе, он провожал доктора и Машу тоскливым взглядом.

– Даня! – закричала Маша, протянув к нему руки. – Даня!