Ванечка и Маша вздрогнули, и вся четверка уставилась друг на друга. Аббат бросил на Даню быстрый удивленный взгляд.
– Выходит, не бред, – покачал головой доктор, – выходит не бред… Так что же было дальше? – обернулся он к Любе.
– Мы переписывались, и я всё уговаривала и уговаривала Анджея… Не только поехать во Львов пораньше, но и пойти со мной в космическое училище. Он соглашался, лишь бы быть рядом со мной, хотя на самом деле хотел рисовать… Но тогда я была слишком эгоистична, чтобы обращать на это внимания. Так вот, о моих играх с колдовством… Однажды я доигралась. Это было еще до поездки к старцу… Помнишь, – обернулась она к Отцу Анджею, ты звонил мне в тот вечер и мы договорились…
Аббат криво усмехнулся и утвердительно качнул головой.
…Люба сбросила рюкзачок, упала на кровать, стянула джинсы вместе с носками, босиком соскочила на пол, нацепила плейер-наушники и в одной футболке, благо в доме давно уже не водились мужчины, пошла на кухню, пить чай.
– Тут один парень звонил, – разделывая рыбу, обернулась к ней мать.
– Ага.
– Сказал, что из Кракова.
– Угу, – повторила девушка с отвлеченным взором.
Любопытная мать какое-то время молчала, шустро соскабливая чешую под струей воды.
– Кажется, он вчера тебе уже звонил?
– Ага.
– А почему он тебе звонит, а ты с ним не разговариваешь?
– Угу.
– Что «угу»?! – раздраженно спросила мать, бросив на дочь сердитый взгляд. Та сидела на табуретке, поставив пятку на ее край, а на коленку, на уровне лица, примостила кружку с чаем.
– Я спрашиваю, что значит «угу»? Ты должна ему сказать, чтобы он не звонил.
– Ага.
– Ты вообще меня слышишь? – шагнула мать к дочери. Та боковым зрением заметила это движение и быстро смахнула наушники.
– Что? – спросила она, невинно поморгав.
– Ты меня никогда не слушаешь! – мать выдержала паузу, затем сердито продолжала: – Тебе снова звонил парень. Тот, что звонит тебе по межгороду. Из Кракова.