Стилгар протянул руку и крепко сжал ладонь молодого человека. Лиет был таким же, как его отец, и даже больше того, он был воспитан как настоящий фримен.
Лиет улыбнулся другу, в глазах его мелькнуло выражение признательности.
– Меня тревожат не сомнения в твоей верности, Стил, но практические сложности нашего дела. Мы не получим ни помощи, ни сочувствия от Дома Коррино.
Стилгар от души расхохотался.
– Я бы предпочел обойтись как без сочувствия, так и без помощи императора. Мы не нуждаемся в помощи для того, чтобы убивать Харконненов.
Стилгар тут же рассказал другу о налете на оскверненный Сиетч-Хадит. Лиет был доволен.
Прибыв в тепло замкнутой, изолированной от внешнего мира крепости, Лиет, как был, покрытый пылью и усталый, тотчас же направился в свою пещеру. Там его ждет жена Фарула, и первым делом Лиет хотел увидеть именно ее. После пребывания на императорской планете Лиету требовалось некоторое время, чтобы побыть в тишине и покое и прийти в себя, а для этого нельзя было придумать лучшего помощника, чем Фарула. Люди пустыни сгорали от нетерпения услышать вести, которые привез Лиет от императора, и на вечер было назначено заседание совета, но по традиции ни один вернувшийся из дальних странствий путешественник не выступал перед земляками, не отдохнув. Исключения делались только в неотложных случаях.
Фарула встретила мужа приветливой улыбкой, блеснув голубыми на синем фоне глазами. Она прильнула к Лиету и поцеловала его, и ее поцелуй стал еще более страстным после того, как опустилась занавеска, загораживавшая вход в их покои. Она приготовила супругу кофе и маленькие медовые булочки с меланжей. Кофе был хорош, но самым главным чудом было снова видеть Фарулу.
Еще раз обняв Лиета, жена привела детей – Лиет-чиха, сына погибшего лучшего друга Лиета Варрика, и их общую дочку Чани. Лиет обнял детей, а потом они принялись играть, и их веселое щебетание раздавалось до тех пор, пока няня не увела их в детскую. Лиет и Фарула остались наедине друг с другом.
Фарула счастливо улыбалась, ее золотистая кожа матово поблескивала в полутьме пещеры. Она расстегнула ставший ненужным защитный костюм, который с таким тщанием разобрали, а потом снова собрали ретивые стражи императора. Склонившись к ногам мужа, Фарула умастила его натруженные ступни тонким слоем мази.
Лиет удовлетворенно вздохнул. У него было много важных дел, многое надо было обсудить с фрименами, но он на время отогнал эти тяжкие мысли. Даже человек, которому выпало стоять у подножия Трона Золотого Льва, может считать более важными совсем другие предметы. И вот теперь, глядя в загадочные глаза жены, Лиет почувствовал себя дома, впервые с того момента, когда он сошел с трапа челнока Гильдии в космопорте Карфага.
– Расскажи мне о чудесах Кайтэйна, любимый, – сказала Фарула и ее взгляд заранее преисполнился благоговением. – Должно быть, ты видел там чудесные вещи.
– Я видел там много разных вещей, это так, – ответил Лиет. – Но поверь в то, что я сейчас тебе скажу. – Он погладил жену по щеке. – Во всей вселенной я не встретил никого прекраснее тебя.
Одна из самых скромных комнат Каладанского замка, внутренние покои Лето, была тем местом, где правителя не подавляла придворная пышность во время тяжких размышлений о важных делах Дома Атрейдесов.
На каменных – без единого окна – стенах не висели ковры и гобелены; светильники не поражали воображение красивыми абажурами. Камин распространял сладковатый запах смолы, вытесняя из комнаты сырость просоленного морского воздуха.
Лето уже несколько часов сидел за старым тиковым столом, на котором, как бомба с часовым механизмом, лежал цилиндр со зловещим посланием. Лето прочел донесение, присланное его разведчиками и доставленное сегодня утром.
Неужели тлейлаксы действительно думают, что им удастся сохранить в тайне их преступления? Или они просто надеются, что смогут осквернить Сенасарский военный мемориал и убраться оттуда раньше, чем Лето отреагирует на это святотатство? Верховный Магистрат Биккала не может не понимать, что такие действия суть не что иное, как прямое оскорбление Дома Атрейдесов. Или, может быть, тлейлаксы заплатили такую большую взятку магистрату, что тот просто не смог устоять перед такими громадными деньгами?
Вся империя думает, что недавние трагедии сломили Лето и вышибли из него дух. Он взглянул на перстень, украшенный знаком герцогского достоинства. Лето никогда не думал, что бремя власти ляжет на его плечи в неполные пятнадцать лет. Теперь же, спустя двадцать один год, он чувствовал себя так, словно носил это массивное кольцо уже несколько столетий.
На столешнице стояло единственное украшение – залитая кристаллическим плазом бабочка. Ее крылья были выгнуты под каким-то неестественным углом. Несколько лет назад, работая здесь с каким-то документом, Лето так увлекся, что совершенно случайно раздавил несчастное насекомое. Потом он велел залить бабочку плазом и поставил на стол, чтобы она постоянно напоминала ему о последствиях его действий как герцога и как человека.
ebooksa