Стайка забавных мальков-усачей даже устроила игру в прятки между его раскинутых рука. Но вскоре приплыла их усатая мама и, строго пожурив малышей, отогнала их от неподвижного спрута на безопасное расстояние.
— Никогда не теряйте бдительности, дети! — сурово сказала она. — Этот гигант, возможно, специально притаился здесь. Чтобы потом неожиданно схватить свою добычу.
— Но он не такой! — загомонили мальки. — Он не ест рыб! Он просто сидит и отдыхает.
— Ваша жизнь ещё слишком коротка, чтобы делать выводы! — вмешался, подплыв, усатый отец мальков. — Сейчас он не такой. Но это пока. Возможно, этот спрут сыт. А завтра в нём проснётся голод и он нападёт на вас.
— И съест? — испугались малыши. — Насовсем?
— Да, дети! Запомните! — нравоучительно заявил отец. — Никогда и никому не доверяйте! Только так вы сможете выжить!
— А теперь, несмышлёныши, давайте я вас покормлю, — ласково предложила их мама, желая успокоить малышей.
И она стала метать для них неоплодотворённую икру. Мальки весело налетели на угощение, носясь окрест неё. А отец, описывая вокруг них круги, охранял свою усатую семью от соседей, желающих тоже полакомиться.
Оуэн задумчиво наблюдал за этой семейкой усачей, соглашаясь с доводами строгих родителей. Они должны бояться всех, — даже его, — чтобы выжить. Таковы законы этого мира. Хотя ему было приятно щекотание плавников наивных мальков, когда они прятались за его руками. Но такое поведение малышей действительно было неразумно.
"У Нефелимов в основе всего была безусловная любовь ко всему сущему, — рассуждал Оуэн. — Они были творцами своего прекрасного мира. И смыслом их жизни было творчество, дарящее жизнь. При Нефелимах энергия живых существ, созданных ими, восполнялась от них автоматически, благодаря первоначальному импульсу любви при сотворении ими каждой новой твари. И помогала им в этом Дух Планеты.
Возобновление жизненной силы в них автоматически пополнялась из того же источника — Нефелимов и Духа Планеты, дарящих всему жизнь, а все дальнейшие метаморфозы происходили с помощью общего силового поля Нефелимов и Кристаллов Силы, подпитываемых энергией планеты. А сами Нефелимы черпали свою энергию любви из окружающего мира, поля планеты, света светила. И благодарности и любви тех, кого они сотворили. Любовь была началом, которое восполняло само себя. Сейчас, будучи предоставлены сами себе, Нефелимы потеряли себя, то есть — потерялись, не имея прежнего великолепного мира. А живые существа, больше не получая от них света любви, исказили направление мирового потока. Любовь, как основа, практически исчезла из их жизни, замкнувшись на себе. Но осталась жажда. И все черпают энергию, отбирая её у других существ. И в основе всего стала жажда насыщения. Но, всё же, в основе пищевой цепочки всего сущего находятся благородные растения, черпающие энергию напрямую от планеты и светила. Они… наименее жестоки. И легко отдают себя в жертву другим. Без растений и их самопожертвенности на земле остались бы только микроорганизмы, питающиеся микроэнергией химических реакций. Но что же лежит в основе химических реакций? Разве не любовь микро-частиц, отдающих свою жизнь, чтобы дать жизнь новому…"
Оуэн осмотрелся и вновь увидел, как ярок подводный мир.
"Нет, такая красота невозможна, если в мире нет любви, — решил он. — Слава Творцу, создавшего его. Жизнь продолжается. Эволюция движется к осознанию ценности безусловной любви и величия Творца…"
Мальки усачей, насытившись, уже опять весело устремились прочь от мамы — к новым впечатлениям и приключениям. Они забрались в водоросли и принялись выгонять оттуда каких-то козявок, оказавшихся несъедобными из-за своих хитиновых панцирей. И обнаружили там маленького красивого детёныша голубого синекольчатого осьминога.
Малькам он показался привлекательным, но они вовремя вспомнили, что один из них недавно погиб из-за такого же красавчика, едва дотронувшись до него. И маленькие, набравшиеся опыта, усачи, оставив яркого малыша в покое, уплыли подальше от него и принялись играть в салки. А их родители, бдительно наблюдавшие за ними всё это время, и убедившись, что дети успешно усвоили недавний жестокий урок, отправились пастись неподалёку, по очереди проверяя целостность стайки своих питомцев.
Оуэн, отвлекшись от своих философских размышлений наблюдениями за этой дружной семейкой, тоже вспомнил о еде. И, покинув камень, направился к стае планктона, многоголосое пение которой уже давно раздавалось неподалёку. Повезло — ему не надо далеко плыть. Или идти. Оуэн любил ходить, как человек, отодвигая на пути камни, отдавая предпочтение двум рукам. Впрочем, некоторые головоногие тоже так делают.
Жизнь продолжалась. И в основе её, по-прежнему, был голод и жажда.
Глава 4
10. Контора наступает
Тинджол внимательно слушал Юрия.
ebooksa