Алмазная одиссея

Последующие восемнадцать корабельных суток не происходит ничего, заслуживающего внимания. Вит молчит и ведет вегетативный образ жизни. Лим и Евграф между собой переговариваются крайне мало.

Запись 56

Евграф. Пришел ответ от тронцев? Может, смотаемся в систему Сириуса? Пусть на месте его посмотрят.

Лим. Тронцы утверждают, что это излечить невозможно. Это не болезнь. А пройдет это или нет – у каждого по-разному. Возвращаться не будем – Вит столько сил потратил, чтобы пройти Вторые Врата… Представь, если выздоровеет, а больше нас не пропустят? Я вообще думаю, может, нам дали пройти только для того, чтобы от кенурийцев спасти?

Евграф. Тебе видней. Но сколько ты будешь ждать? Год? Два? Мне все равно, торопиться некуда, как понимаешь, но хотелось бы узнать.

Лим. Сам об этом все время думаю. Куда-то двинуться – но куда? Лечить бесполезно, других недугов не обнаружено. Будем ждать.

Евграф (скучая, смотрит в иллюминатор). Тоже верно. Ладно, тогда я опять отключаюсь, что зря энергию тратить? Разбудишь, если понадоблюсь.

Спустя еще двое суток слышен возмущенный голос Вита. Он сидит на постели в своей каюте и оглядывается с таким видом, будто его окружают ядовитые пауки.

Вит (в бешенстве). Какого черта?! Кто, блин, это наделал? Совсем, что ли, с ума сошли? Да и взяли-то их откуда, у меня же их отродясь не было!

Лим (с восторгом). Вит! Дорогой друг! Ты вернулся! Узнаю тебя, чувак! Пожалуйста, дорогой, зайди ко мне в техотсек – ей-богу, обнять хочу!

Вит (по-прежнему возмущенно). Лим? Что ты сделал? Как ты умудрился вытащить ее из-под меня, пока я спал?!

Лим (счастливо). Да что вытащить, дорогой? Только скажи, сейчас втащим на место! Евграфушка, родненький, просыпайся! (Манипулятор опускается и касается груди Евграфа. Тот открывает глаза.) Виталик наш дорогой проснулся! Всех с добрым утром!

Евграф (спокойно). Вообще-то по внутрикорабельному времени сейчас четыре вечера.

Вит (вбегая в кают-компанию). Как что, Лим?! Простыни! Как ты умудрился вытащить мои серые и постелить эти мерзкие белые?! Я что, покойник? Или больной? Ненавижу белые простыни!

Вит коротко острижен и в пижаме.

Лим (виновато, но радостно). Вит, дорогой… Эта простыня хранилась в бельевом ящике. Наверное, еще от папы осталась. Я же не знал про белые.

Вит только сейчас видит, во что он одет. Почти задыхаясь:

– Что это на мне за фигня?!

Лим. Пижама, Вит… Так удобнее…

Евграф. Доброе утро, Вит. Рад, что ты снова… в форме.

Вит еще какое-то время возмущенно себя оглядывает, потом начинает стягивать пижаму.