В следующий раз, когда Дейв встретился с Персефоной, та была чем-то очень взволнована. Его собственная уязвленная гордость была мгновенно забыта.
– Девочка моя, что случилось? – Постепенно выяснилось, что она присутствовала при разговоре Доктора с Мэйги и впервые услышала о задуманной против Соединенных Штатов военной операции. Дейв ободряюще похлопал ее по руке. – И всего-то? А я уж испугался, что у тебя какая-нибудь неприятность.
– Всего-то?! Дэвид Маккиннон, неужели у вас хватает наглости стоять сейчас здесь передо мной и заявлять, что вы знали об этом давно и вас это ничуть не тревожит?!
– Меня? А с какой стати? Да уж если на то пошло, то я-то что могу сделать?
– Что можете сделать? Вы можете пойти за Барьер и предупредить их! Вот что вы можете сделать! А что касается «с какой стати», то… Нет, Дейв, вы просто неисправимы… – Она залилась слезами и выбежала из комнаты.
Он так и остался стоять с открытым ртом, а затем припомнил позаимствованную у предков мудрость, гласившую, что понять женщину вообще невозможно.
К ланчу Персефона не вышла. Маккиннон спросил Доктора, где она.
– Рано позавтракала, – ответил тот между глотками, – а после отправилась к Вратам.
– Что?! И вы ей разрешили?
– Персефона – свободный человек. Да она бы меня и не послушалась. Вы не волнуйтесь, с ней все будет в порядке.
Последних слов Дейв не расслышал – он пулей выскочил из дома и был уже за дверью, ведущей во двор. Он обнаружил Персефону, когда она выводила из сарая свой маленький моноцикл.
– Персефона!
– Что вам угодно? – спросила она с ледяной вежливостью, которая явно не соответствовала ее возрасту.
– Ты не должна этого делать! Линялого ранили именно там!
– Я еду. Пропустите меня.
– Тогда я еду с тобой!
– Зачем?
– Кто-то должен о тебе позаботиться.
Она сморщила нос:
– Пусть только кто-нибудь попробует меня тронуть!