На секунду привычный страх в Николь прервал ту работу, которая велась в ней с момента нападения несуществующего комара. Она опустила плечи и робко шагнула за порог.
— Там это… — лениво почесал волосатую грудь Том. — Близнецы у меня сидят, ты их знаешь… Выпить мы сегодня решили, возвращение мое отпраздновать. Так что беги на кухню и приготовь нам что-нибудь. А потом приходи…
Он исподлобья, каким-то чужим, сально-оценивающим взглядом ощупал ее фигурку и ушел в глубь квартиры на пьяные выкрики своих дружков.
Николь, услышав слово «близнецы», внутренне сжалась и вдруг с ужасающей ясностью поняла, что Том «придумал на этот раз».
Братья Джексоны были сослуживцами и приятелями Тома, с которыми, как рассказывал он, «я посетил много разных интересных мест в мегаполисе, детка». Николь ненавидела этих развращенных толстых пьяниц с абсолютно идентичными жирными мордами и маслянистыми глазками. Если они оказывались на вечеринке вместе с Томом и Николь, то портили ей весь праздник. Их потные лапы настигали ее в самых неожиданных ситуациях — будь то застолье, или быстрые танцы, или ночная прогулка всей компанией. Она жаловалась Тому, но он только хмыкал в ответ…
Николь побрела в кухню и там опустилась на краешек табуретки. И ощутила жесткие грани кастета, который лежал в заднем кармане джинсов.
Страх растаял настолько же неожиданно и бесследно, насколько властно заявил о себе в присутствии Тома.
«Вот так открываются двери в рабство, детка, — сказала она сама себе. — Как просто! А все начиналось всего лишь с одиночества и недостатка денег. И еще желания любви… Но разве эти вещи являются билетами в ад? Черта с два! Дело не них, а в том, кто их меняет тебе на эти билеты!»
Она резко поднялась с табурета, запустила руку в карман джинсов и достала кастет. «Гадина! — сказала она Тому. — Я бы ушла потихоньку и оставила тебя на всю твою жалкую оставшуюся жизнь с пьяными Джексонами, но… Вы ведь меня не отпустите! А раз так… Кто не спрятался — Николь не виновата!»
— Николь! — позвал сиплый голос Джексона-старшего. — Где ты? Мы соскучились по тебе!
— Подождешь, придурок! — прошептала Николь и изо всех сил вмяла кулак с надетым на него кастетом в стену кухни. От удара бетон раскрошился, и на стене образовалась короткая, но глубокая борозда.
— Николь! — взревел голос Тома. — Ты не слышишь, что тебе говорят? Иди сюда, дура!
Музыка, раздававшаяся из комнаты, стала очень громкой, — дверь в коридор открылась — и сквозь грохот динамиков до Николь донесся еле слышный теперь голос Тома. «Иди, иди, я сказал, — зло и решительно скомандовал он кому-то из Джексонов. — Она даст. А не даст — шкуру с нее спущу…»
Николь достала из холодильника тарелку с заготовленным к приезду Тома фаршем и повернулась к столу. Спиной к кухонной двери.
В коридоре послышались шаги. Кто-то шел к ней на кухню.
Когда горячее зловонное пивное дыхание ожгло ей шею, а проворные толстые мужские лапы залезли под свитер и стали больно мять ее груди, она медлила ровно столько, чтобы поймать Джексона-старшего — а это был он, — на выдохе.
— Ну-у, киска-а… — сказал Джексон и получил резкий и жесткий удар локтем под ложечку. Остатки воздуха вырвались из его груди, и он с выкаченными глазами на изумленном лице согнулся пополам.
Николь повернулась к нему лицом и тщательно поправила на себе свитер.
— Какая, на хрен, киска, — проворчала она с недовольным видом. — Ты, Джексон, совсем уже спятил, своих не узнаешь. Николь я.
И с этими словами она врезала кастетом Джексону прямо в лоб. Парень завалился на спину и затих. Николь задумчиво постояла над телом поверженного противника, презрительно сплюнула и закричала:
ebooksa