Поняв, что он сохранил контроль над ситуацией, Петр спокойно закончил разговор:
– Я предупрежу его святейшество, но за этим делом следует пристально наблюдать.
Не преминув напоследок бросить снисходительный взгляд на Роберта, он покинул командную рубку, оставив герцога лицом к лицу со звездами. Арган подошел и встал по правую руку своего господина. Но при виде его разъяренного лица не решился заговорить.
– Чего тебе? – не оборачиваясь, буркнул Роберт.
– Тот человек из семьдесят восьмого, что меня известил, особо подчеркнул, что лейтенанта мучают серьезные подозрения и он явно не собирается на этом останавливаться, – вполголоса доложил Арган.
– Да, вот и мне так кажется. Но этот прихвостень Петр не будет ничего предпринимать. Если мы не хотим, чтобы ситуация усложнилась, придется действовать самим. Нечего Танкреду Тарентскому повсюду совать свой нос!
– Я могу им заняться, господин.
Роберт развернулся, чтобы посмотреть своему телохранителю прямо в лицо:
– Он представитель высшей знати, болван! Ты же не думаешь, что его можно отдубасить, как какого-нибудь бесшипника!
Арган опустил голову.
– Но ты действительно им займешься, только не на свой лад. У него великолепная военная репутация, и в армии им восхищаются. Это должно измениться – пусть совершит несколько серьезных ошибок или просчетов…
– Можете на меня положиться, господин.
Когда Танкред проснулся после ночи без сновидений, он увидел Льето, сидящего на краешке койки с пустыми глазами и осунувшимся лицом. Воспоминания о вчерашнем вернулись, как скверный привкус во рту, а вместе с ними и боль за друга.
Он посоветовал Льето принять душ и надеть форму: на восемь часов была назначена встреча с Даноном. Фламандец тряхнул головой, словно выходя из летаргии, и кивнул с отсутствующим видом. Затем Танкред разбудил прапорщика Юбера. Не теряя времени на объяснение ситуации, он попросил подменить себя на утренней физподготовке. Энгельберт встал чуть позже, они вместе вышли из каюты до всеобщей побудки и, без особого аппетита проглотив завтрак, отправились на встречу с дознавателем Даноном.
Даже в этот ранний час центральный комиссариат «Святого Михаила» представлял собой гудящий и суетящийся улей. На корабле такого размера количество уголовных дел превышало показатели многих больших городов на Земле и требовало привлечения серьезных полицейских сил. Естественно, здесь действовала исключительно военная юрисдикция, и ни одного гражданского полицейского на борту не было.
Они представились на проходной и объяснили, что явились по приказанию Алькандра Данона. Молодой полицейский сверился со списком и предложил им присесть. Зал ожидания был полон разномастной публики – солдат или гражданских, которым этой ночью пришлось иметь дело с полицией. Прямо напротив Танкреда, рядом с молодым человеком весьма жалкого вида, сидела женщина с впечатляющим фингалом под глазом и время от времени бросала на своего спутника недобрые взгляды. На другом конце комнаты перечитывал свои показания водитель контейнеровоза с рукой на перевязи и забинтованной головой. Те же, за кем предполагались более серьезные правонарушения, сидели в наручниках или же просто были прикованы к многочисленным железным брусьям, вделанным в стены. Имелся даже один пилот истребителя-перехватчика – в рубашке, заляпанной неопределенными жидкостями, он, свесив ноги на пол, валялся на узкой скамье и пытался проспаться. Вымотанные скукой, которая мучила их на борту корабля, где, естественно, они не могли использовать свои боевые машины, пилоты истребителей часто к утру бывали мертвецки пьяны. Обычно начальство проявляло к ним снисходительность – до определенных пределов.
Танкреду и его товарищам пришлось прождать не меньше часа в постоянном шуме и неприятных запахах – пилота в конце концов вырвало тем немногим, что оставалось у него в желудке, что вызвало в помещении взрыв недовольства. Когда молодой полицейский вызвал их и предложил подняться на второй этаж, усталость уже давно уступила место нервному напряжению.
Их провели через анфиладу огромных залов, разделенных перегородками в полтора метра высотой на маленькие секции, где и работали офицеры полиции. Шум стоял, как на вокзале в час пик. Настенные панели Интрасвязи безостановочно передавали последние новости, внося свой вклад во всеобщую какофонию.
Когда они добрались до отсека дознавателя Данона, тот поднялся им навстречу.
– Здравствуйте, господа. Присаживайтесь, прошу вас, – предложил он, указывая на простые пластиковые стулья, стоящие рядом с его письменным столом.
ebooksa