Властитель мира

Проклиная одышку, мешающую как следует прицелиться, Ван Низан несется по следам нормандского лейтенанта и одним прыжком оказывается на вершине скалы. Он снова берет Танкреда на мушку и стреляет. Но на этот раз тот предвосхищает маневр. Он оборачивается и прямо на бегу хватает за ворот солдата, который тщетно пытается его догнать. А затем, резко затормозив, позволяет собственной инерции проделать за него всю работу и выталкивает ошеломленного парня перед собой. Несчастного мгновенно укладывает очередь его же лейтенанта, у которого не было времени изменить прицел.

В три огромных прыжка Танкред оказывается рядом с Ван Низаном. Он перескакивает на его скалу и наносит удар в солнечное сплетение. Ван Низан летит кувырком и приземляется в узкую щель между двумя камнями. У него перехватывает дыхание, в ушах взрывается несмолкаемый гул. Камни полностью перекрывают ему поле зрения, и единственное, что он видит, – Танкред Тарентский, который с высоты своей позиции наводит на него оружие. Ван Низана поражает спокойствие, написанное на лице метавоина. Все мускулы тела напрягаются в ожидании неизбежного разряда, который вот-вот его сразит. Время растягивается, мгновение длится целую вечность.

В арьергарде Дудон с трудом завершает восхождение. Он двигается сразу за Энгельбертом, который бежит немного впереди. Случайности боя понемногу сместили его с основного направления атаки. Поэтому он не мог вести прямую стрельбу и теперь предвкушает, как врежется в схватку, когда преодолеет последние метры.

Неожиданно Энгельберт оборачивается, делая отчаянные знаки и что-то крича. Собственное тяжелое дыхание заглушает Дудону прочие звуки, и он не может разобрать ни слова. Вдруг синий сноп взрывается за Энгельбертом, отбрасывая его на несколько метров ниже, прямо на Дудона. Лобовой толчок катапультирует обоих на груду острых камней. Удар, зажавший молодого солдата между массивным телом наводчика и минеральной наковальней за спиной, выбивает весь воздух из легких Дудона, и он на несколько секунд остается лежать, оглушенный.

Его винтовка Т-фарад скатывается вниз, задевая по дороге кучу камней, и наконец застревает в попавшейся выемке. Никто не замечает, что ее подбирает какой-то человек, сдвигает заглушку, расположенную внизу оружия, нажимает на фиксатор блокировки, чтобы реактивировать систему безопасности, и переводит указатель в положение боевая стрельба. Начинает мигать предупреждающий сигнал, одновременно издавая пронзительный писк. Тогда человек быстрым движением бьет индикатор о камень, как если бы оружие просто упало на него, и звуковой сигнал тут же смолкает.

Дудону наконец удается спихнуть с себя внушительную тушу Энгельберта, так и оставшегося неподвижным. Выстрел, который наводчик получил прямо в спину, оказался для него роковым. Дудон с трудом поднимается, торопливо проверяет, не сломал ли себе чего, спускается за оружием, подбирает его и снова карабкается наверх, еще более решительно, чем когда-либо. Чтобы добраться до гребня, ему хватает нескольких шагов.

Он вскакивает на скалу, целится в двух солдат 34-го, которые поливают огнем его друзей, сами оставаясь вдали от схватки. Поскольку на тренировках его учили, что лучший способ поразить что бы то ни было из автоматического оружия – это выпустить очередь в землю, а потом поднимать огонь к мишени, он наводит ствол на камни в нескольких метрах от людей. Но на этот раз, когда разряд Т-фарад касается земли, вместо обычного снопа синих частиц, характерного для тренировочной стрельбы, ударяют сверкающие шары бело-голубой энергии. Гремит серия взрывов. Воздушная волна сметает десяток людей вокруг, и в почве с грохотом разбитых камней и искореженного металла образуется провал.

Все искусственные декорации рушатся от удара, обнажая сложную арматуру из металлических балок, гидравлических цилиндров, электрических кабелей и несущих опор. Обломки декораций с адским громыханием летят сквозь эту многоуровневую конструкцию, приземляясь десятками метров ниже. Потрясенный Дудон застывает, окаменев от удивления, что спровоцировал подобную катастрофу. И только когда порыв ветра рассеивает дым, вызванный происшествием, становятся видны трагические последствия: если одного из солдат, в которых целился Дудон, далеко отбросило взрывной волной, то другого, наоборот, втянула воздушная тяга обрушения, и сейчас он цеплялся за кабель, повиснув над пустотой.

В контрольном центре купола воцаряется ужас. Несколько офицеров разражаются криками, а офицер-разработчик устремляется к обзорному окну. Годфруа вскакивает и рычит:

– Ради Христа, что происходит?

Офицер смотрит на него в полной оторопи и лепечет:

– Сеньор, я не знаю. Возможно, кто-то из солдат случайно перевел оружие в режим боевой стрельбы.

Годфруа не скрывает удивления:

– Разве такое возможно?

По всему шару заходятся пронзительные сигналы тревоги, вынуждая их кричать, чтобы перекрыть какофонию.

– Как сказать… я не знаю… – Офицер жалко трясет головой. – Это крайне маловероятно, но полагаю, что в хаосе боя всякое может случиться.

Танкред держит лейтенанта Ван Низана на мушке своей винтовки Т-фарад. В этот момент лицо противника приобретает хорошо знакомое ему выражение – смесь удивления и завороженности, вызванное и неожиданностью того, что он оказался в чьей-то полной власти, и странным гипнотическим воздействием направленного на него ствола. Но Танкред совершенно не собирается давать ему шанс выйти из секундного оцепенения, и его палец уже напрягается на гашетке, готовый выстрелить.

Внезапно позади него раздается дикий грохот, и волна горячего воздуха едва не валит его с ног. Он поворачивается вправо и сквозь дождь каменных осколков видит, что в настиле декорации образовался многометровый провал. Большинство солдат просто попадали на землю, но одному не так повезло: потеряв равновесие, он летит в пустоту и только in extremis умудряется ухватиться за электрический кабель.

Не раздумывая Танкред бросает оружие, спрыгивает со скалы и устремляется к провалу. Ван Низан, которому со дна его щели не видно случившейся катастрофы, не понимает, чем вызваны странные действия его врага. В любом случае он об этом и не задумывается. Самое главное, он жив и не должен дать Танкреду Тарентскому второго шанса взять над ним верх. Он выпрямляется, наводит оружие на противника и стреляет. Но все происходит слишком быстро, чтобы как следует прицелиться, и разряд попадает Танкреду в ногу.

Огненная звезда вдруг вспыхивает в левой ноге Танкреда. Он кричит, когда электрический импульс ввинчивается в его нервы, имитируя боль от раны, и тяжело падает. Но тут же встает и снова бежит, стараясь не обращать внимания на мучительную резь в бедре. Он знает, что это всего лишь иллюзия, что его мускулы и сухожилия не разорвутся, несмотря на то что нервная система вопит об обратном.