Не чужие

— Тебе завтра во сколько на пары?

— К десяти, у нас первой нет.

Я несмело подхожу к кровати, не зная, что делать. Раздеться и лечь рядом? Попросить у него футболку?

— Хорошо, у меня выходной завтра. Спать будешь? — переводит он тему. — И перестань дуться, тебе не идет.

Мог и немного нежнее быть со мной.

— Да, спать.

Под пристальным взглядом Давида я раздеваюсь до нижнего белья. Тело бросает в дрожь. Я замечаю, как с его лица сходит улыбка, как дергается его кадык. Я определенно нравлюсь ему. Это заводит.

— Я возьму твою футболку? — спрашиваю, схватившись за лямку лифчика.

Давид кивает.

Я поворачиваюсь к нему спиной. Лопатки прожигает его взгляд. Достаю из шкафа чистую футболку. Снимаю лифчик. Холодная ткань скользит по телу. Щеки заливает краска. Все же не привыкла я вот так оголяться перед мужчиной.

Я быстро юркаю под одеяло, избегая смотреть в глаза Давиду. Лежу на самом краю, боясь подвинуться ближе, хотя безумно хочется. Или мне стоит проявить инициативу? Господи, почему я так плохо разбираюсь в мужчинах?

— Я выключу ночник? — тихо спрашиваю я.

— Да, — немного запоздало отвечает Давид.

Я тянусь рукой к прикроватной тумбочке. Комната погружается в темноту. И все ощущения сразу же обостряются. Выходят на новый уровень.

Я слышу, как гулко стучит мое сердце в груди, норовя пробить грудную клетку. Волнение нарастает. Давид не шевелится. Лежит, заложив руки за голову, и о чем-то думает.

Придвинуться к нему? Поцеловать?

Я ерзаю, пытаясь устроиться поудобней. Воздух в комнате будто накаленный, дышать нечем. Ни о каком сне и речи идти не может.

— Иди уже сюда. — Давид прикасается ко мне, тянет к себе.

Я оказываюсь в его объятиях. Дышу ему в шею.

— Щекотно, — немного отодвигается он от меня.