Неожиданно где-то совсем рядом снова послышалась автоматная очередь. Тут же дверца лимузина захлопнулась, автомобиль рванул с места и исчез.
«Черномор!» — сообразил Борис Николаевич.
Его больное сердце кольнуло догадкой: он вспомнил этого человека в лимузине! И произнёс одними губами, не смея выговорить это имя вслух и полностью:
— Черном…
Да, это был он.
Если нельзя купить, значит, нужно украсть
Борис Николаевич постепенно приходил в себя. На рыбалочку с Софоклом ходил, с Борькой удары мячом о дверь (за неимением кортов) отрабатывал, с Глебушкой возился. Понемногу отпускало.
Татьяна тоже без дела не сидела.
Погребок Арины Родионовны хоть и вместил кое-как в себя SОНЬКУ в разобранном виде, но оказался тесноват для её сборки и функционирования. Его пришлось расширить, соорудив целую подпольную лабораторию с бетонным полом и отдельным, из сарая, ходом. Провели телефон. Работали по ночам, землю вывозили на тачках в ближайший лесок. На это мероприятие Татьяна ухнула все свои приработки и сто долларов, что подарил ей Черномор.
И вот, с трудом скрывая радость, Татьяна сообщила Борису Николаевичу обо всех их приготовлениях и номер телефона прямой связи с «главным конструктором». И увидела, как вспыхнули и загорелись надеждой отцовские глаза.
— Танюха, молодчина же ты у меня! — развеселился и Борис Николаевич. — Ну прямо вся в меня, понимаешь!
— Папка, второго нашествия коммунистов Россия не переживёт, — улыбнулась «Танюха», радуясь возвращению отца к жизни.
— Я тоже не переживу. Теперь это дело я беру под личный контроль. Хватит в постели валяться, понимаешь. Все бока уже отлежал. Ну-ка, где телефончик Гения-то нашего? Звонить сейчас ему буду!
В SОНЬКЕ что-то шумно переливалось, шипело и булькало, а главный конструктор так увлёкся своей работой, что не слышал телефонной трели. Наконец, решив передохнуть, он отложил паяльник и откинулся на спинку стула. И только теперь услыхал, что надрывается телефон.
— Алеу? — спросил Генька в трубку.
— Ты когда, понимаешь, SОНЬКУ-то свою отремонтируешь? — услышал он знакомое ворчливое рокотанье. — Сил уже больше нет ждать, понимаешь!
— О-о, товарищ президент! Сколько зим, сколько лет! Как здоровье? — поинтересовался Генька.
— Ты… того… понимаешь. Моё здоровье зависит от твоих успехов. Ты меня в гроб загнать хочешь?
— Всё в работе, товарищ президент, — невозмутимо отрапортовал Генька. — Не покладая рук. Лужу, паяю, ЭВМ починяю, — загоготал он. — Дело за малым: топливо нужно.
— Ну, говори чего — достанем.