— Я думаю, Захарик, перво-наперво нам нужно подвести наш дебет. Ну-ка, главный хранитель ценностей, неси сюда наш семейный сейф.
Раиса Максимовна, закрыв дверь комнаты на защёлку, нырнула в платяной трёхстворчатый шкаф и достала оттуда коробку из-под сапог «Salamander», перевязанную бечёвкой. Она развязала бечёвку — и тугие стопки всевозможных дензнаков, спружинив, подняли крышку и рассыпались на диван.
Тут были доллары — штатовские, канадские, австралийские и даже эфиопские; марки — финские и немецкие; французские и бельгийские франки; английские фунты; австрийские шиллинги; лиры, кроны, йены, динары, песо, злотые, тугрики, а также латы, теньге, манаты, лари и гривны. На супругов Гробачёвых взирали важные короли, королевы, демократичные президенты, мощные гретхен и усатые гетманы.
Был произведён сложный подсчёт с учётом всех курсов валют, для чего пришлось приобрести финансовые бюллетени. К вечеру третьего дня вырисовалась весьма внушительная сумма.
— Ми, со временем мы можем купить себе домик где-нибудь на Багамских островах, — мечтательно сказала Раиса Максимовна.
— Захарик, ты забыла, что нам запрещён выезд за границу, — вернул на землю воспарившую супругу Михаил Сергеевич.
— Ну хорошо, — смирилась Раиса Максимовна. — Мы можем купить себе домик на берегу Чёрного моря. Маленький домик. Нам ведь много не нужно, правда, Ми?
— Конечно, Захарик.
— Где-нибудь в Крыму… — продолжала мечтать Раиса Максимовна. — Недалеко от Фороса…
— Захарик, я тебя очень прошу, не напоминай мне о Форосе, — поморщился Михаил Сергеевич, как от зубной боли. — Это во-первых. А во-вторых, ты снова упустила из виду, что Крым теперь, вроде, не наш.
— Долго ещё он будет не нашим? — капризно спросила Раиса Максимовна. — Ну хорошо, тогда где-нибудь на российском побережье. Что там ещё наше осталось? Сочи наши?
— Сочи ещё наши. Теперь там будет резиденция Зюзюкина, — тяжело вздохнул Михаил Сергеевич. — Но Захарик, на домик у моря, я думаю, мы с тобой ещё не заработали.
— Но для начала мы можем обменять эту комнатушку с доплатой на отдельную квартиру. Ах, Ми, я не могу больше жить в коммуналках! В них невозможно жить!
— Но Захарик, — ласково возразил Михаил Сергеевич, стараясь как можно безболезнее снова спустить на землю свою периодически взмывающую в небеса супругу, — мы с тобой забыли, что нам запрещена отдельная квартира. «…без права жить в отдельной квартире», — процитировал он выдержку из указа Зюзюкина.
— Значит, своего домика нам тоже не видать, Ми?! — трагически спросила Раиса Максимовна.
Михаил Сергеевич удручённо молчал.
— Неужели мы до конца своих дней будем мучиться в этой конуре?! — продолжала страдать Раиса Максимовна. — В этой коммуналке с общей кухней и общей ванной?! Я не выдержу этого!
Михаилу Сергеевичу было очень тяжело видеть, как терзается его любимая жена, а он ничего не может для неё сделать.
— Нужно что-нибудь придумать, — сказал он и уголки его губ опустились вниз.
Уже поздно вечером, ложась спать, Раиса Максимовна вернулась в комнату после вечернего туалета радостно-возбуждённая.
ebooksa