Tags: байки
В пятницу утром, без особой охоты заявившись на работу, я обнаружила посреди лабораторного стола тарелку с агромадной кипой блинов и сияющую Катьку. То есть Катька стояла возле стола, но с таким видом, что авторство и собственность не подвергалось сомнению.
— Вот! — торжественно сказала она. — Будем отмечать масленницу!
За окном шел снег и вообще кончался февраль, так что я несколько усомнилась в Катькином психическом здоровье, на что она безапелляционно заявила, что на настоящую масленницу у нее может и не быть такого хорошего масленичного настроения, а если я не верю, что масленница уже наступила, то пусть валю отсюда без блинов.
Естественно, я тут же согласилась, что в этом году весна началась на неделю раньше, и мы начали вдохновенно ваять закусь, то есть резать яйца, сыр, зелень и разминать вилкой шпроты, дабы нафаршировать блины этой адской смесью.
Прослышав о внеплановой масленнице, завлабой пожертвовала половинку хлеба, кусок сала, лежащий в морозилке рядом с ядовитыми реактивами (в морозилке — чтобы не испарялись, но сало все равно подозрительно попахивало хлористым железом и нафтолом) и полбанки завалявшегося в холодильнике лечо. Пока мы с Катькой самоотверженно вертели блины и намазывали бутерброды, в лабу начали подтягиваться остальные сотрудники. Наташа с Таней честно спросили, чем нам помочь, а услышав, что ничем, сели пить чай, воруя у нас блины и пожирая их с вареньем, издевательски при этом хихикая. Затем появился известный халявщик Лёха (потом расскажу). Лёха нарезал три круга вокруг стола, спер блин и смылся, игнорируя наши возмущенные вопли. Потом пришел Володя, тоже халявщик, но более культурный. Он застенчиво попросил оставшиеся от хлеба горбушки и сьел их, макая в масло из-под шпротю.
— Все, — мрачно сказала я Катьке. — Мне надоело!!! Давай сделаем им неприятный сюрприз — блин с супер-начинкой.
— С цианистым калием? — оживилась Катька, и тут наши взгляды одновременно упали на открывашку с деревянной ручкой, как нельзя более подходящую для начинки…
Блинок вышел на загляденье — самый толстый, поджаристый и, разумеется, рассчитанный на самого жадного коллегу. Мы рядком уложили блины на протвень и запихнули их в сухожаровой шкаф для запекания, а сами, усевшись возле компа, с блаженными ухмылками наблюдали, как Наташа с Таней моют грязную посуду.
Спустя полчаса блины были запечены и извлечены, коллеги созваны на масленницу и обобраны по 500 рэ (0,25 у.е.), чай разлит, а мы перемигивались с заговорщическим видом матерых отравителей.
И тут в лабу завалил директор.
— О! — радостно сказал он. — У вас какой-то праздник?
— Это масленница! — услужливо подсказал Лёха, успевший наложить на тарелку двойную порцию блинов и бутербродов.
Директор офигел, но, как человек культурный, не подал виду.
— Угощайтесь! — широким жестом пригласила Катька и директор покорно взял кем-то всунутую ему в руки тарелку.
Поскольку шутить и чавкать при директоре было неприлично, все жутко смущались и масленница началась в лучших традициях поминок, то есть скорбном молчании… и в наступившей тишине стало слышно, как скрежещут об открывашку алчные директорские зубы. Не сумев разгрызть странный предмет, директор удивленно извлек его из блина, покрутил перед глазами, фигея все больше, потом уставился на не менее ошалевших сотрудников.
— Ой, — тонким голосом сказала Катька. — Наверное, она СЛУЧАЙНО В НАЧИНКУ УПАЛА!
— Угу, — поддакнула я. — А мы НЕ ЗАМЕТИЛИ!
И вот тут-то началась настоящая МАСЛЕННИЦА — с диким весельем и безудержным роготом!!!!
А блинки вкуснющие оказались…