В два взмаха солнечная кисть делает подмалевку. Лица оживают, но взоры пасмурны.
— Толпа, Лавузен!
Марч хватает друга за рукав. Из облаков тумана сыплются тяжелые удары башмаков. Бегут люди.
— Правее, правее! — руководит Лавузен.
Лавина черных передников и жилистых кулаков. Лавузен и Марч в самой гуще толпы.
— Они стреляют! Держись, Боб!
Тот, кого так зовут, в изумлении таращит глаза, показывая пальцами на джентльменов. Марч замер, раскрыв рот. Лавузен теребит его за руку. Марч продолжает не понимать, оглушенный, затертый людьми.
— Скорее, Марч! Вы оглохли!
Рабочие поднимают глаза и наталкиваются на нечто гнусное, невероятное, как акула на колесах. Марч ежится под их взглядами. Его ботинки, шляпа и сам он, без пальто, во фраке, производят жалкое и ненужное впечатление.
В толпе начинают это понимать, быстрее ходят желваки под обтянутыми щеками, кто-то бережно поднимает камень и — пронзительный свист по-матросски.
Лавузен сшибает с Марча цилиндр и, как хирург, знающий свое дело, перочинным ножом отсекает у себя и Марча хвосты фраков.
Сочный хохот толпы и чьи-то добродушнейшие шлепки по плечу Лавузена. Камни брошены, и гурьба повеселевших ребят провожает оригинальных людей.
Лавузен оживленно беседует с рыжебородым парнем, прикуривает и на прощание размашисто подает руку. Толпа редеет, и Лавузен поправляет свой случайно уцелевший цилиндр. Все это он делает спокойно, уверенно, как всегда, и Марч не удерживается:
— Они хотели нас поколотить. Что же вы молчите, принц Уэльсский?! Это все ваши проклятые шуточки!
— Они славные ребята, — строго щурится Лавузен. — А ты дурак!
Они на Доунинг-стрит.
Лавузен в застегнутом пальто и обкромсанный Марч без шляпы. На них указывают. Автомобили замедляют ход, чтобы дать насладиться публике изысканным зрелищем: человеком без фалд фрака.
— Бесхвостый джентльмен! Смотрите!
— Нас принимают за сэндвичменов,[2] — злится Марч.
Лавузен рвет газету из рук мальчишки и, радостно откинув голову, заливается смехом. Марч заглядывает в газету.
ebooksa