Я с мнением коллеги не согласен!
Согласен, положений наш ужасен,
Но если б мы раскинули мозгами,
То вспомнили б, что не одни мы, а с грибами!
СОЛОМОН
А что ж грибы? Одни боровики!
Хоть мухоморов бы закинуть от тоски!
КИВОРОБ
Ты не смотри, что ростом мы малы!
Зато трепещут перед нами все козлы!
Своими стрелами без промаха разим козлов!
Уверен, мы избавим наших спутниц от оков!
Найдем мерзавцев днем с огнем!
А после сломим, сплющим и согнем!
СОЛОМОН
Опрос всех мнений будет длиться так:
Пусть первым выскажется некто Вотзефак.
ВОТЗЕФАК
Ты хочешь рифму выжать из меня?
Еще бы докопался до коня!
С поэзией я с детства не дружу,
Но в бой пойду и всех там положу!
СОЛОМОН
Брат солидарен, и согласен Синеман…
Толян молчит – он, видно, уже там.
Мишут, Кармэн, что думаете вы?
А также Эвил, Годоворд… кто не Грибы?
МИШУТ (играет на гитаре)
Я вам отвечу песнею серьезной,
Что сочиню прямехонько сейчас.
Историею этой вдохновленный,
Поймал я свой воинственный экстаз.
Давным-давно в чилийском государстве
Творилась несусветнейшая свара,
Народ напуган, молчалив несчастен…
Из них с гитарой вышел Виктор Хара.
Его слова взрывали небеса,
А музыка кричала стоном стали!
Ночная тишь, рассветная роса…
Не это его песни отражали!
Своей дорогой шел и пел о том,
Как под мостом ребенок спит, забытый всеми.
Во сне летит он, видит отчий дом
И тех, кто в ночь поднял его с постели…
Певец свободы, и ее поэт,
Он пел, надеждой души осеняя.
И на презрительные взгляды из карет
Он отвечал, еще смелей играя!
И «сильные» вскричали: «Не простим!»
Гитару вдребезги разбили о дорогу.
Смеясь, сказали: «Пой!», и он запел – не им,
А затаившему дыхание народу.
И к небу простирались сломанные руки,
Но не в мольбе, а коль в мольбе – не за себя!
Удар, последний вскрик, и вот, уносят, суки,
Того, кто жил для всех. Спасителя, вождя.
Тишина в течение минуты.
СОЛОМОН
Ну, хорошо, допустим, предположим…
Но разве быть уверены мы можем,
Что силами столь малого числа
Мы одолеем главного козла?
У дона в армии солдаты, мертвяки,
Шахтеры, а у нас – боровики!
Считаю я, военный нужен хитрость!
Для этого бы надо граммов триста…
ФЕКАЛИУС
Да сколько ж можно? Что, опять бухать?
Я б так сказал: идти! А то – бежать!
Теперь я изъяснюся посложнее,
Чтоб вы уверились в серьезности моей:
Пока все гады не повиснут с реи,
Не прозвучит у нас девиз: «Налей!»
ЭВИЛ
Толково двинул, вот еще прикол:
Доколе не подохнут все ублюдки,
Не будет среди нас веселой шутки!
Смеяться будем, когда сдохнет grand– козел!
ГОДОВОРД
Я прослезился от суровых слов твоих,
И с честью продолжаю этот стих,
Тоской облитый, горечью и злостью!
Пусть и цитата, но смутим веселость их!
КАРМЭН
Я, как механик, с вами солидарен.
Как человек, конечно, тупо: «НЕТ!»
Но, как поэт, я, к сожалению, бездарен.
В кругах широких я не популярен…
Но все ж я излагаю триолет!
Сей построений точно не банален!
Хоть рифмы перехлест не так уж ясен,
Но я-то сделал, а у вас такого нет!
ОФЗЕРИНС
Я не боюсь идти – со мной идет Августо!
Он в трудный час на помощь поспешит.
А про врагов – так пусть им будет пусто!
Мы превратим их крепость в fuckingshit!
ВОТЗЕФАК
Нельзя ль без мата и без тонких намеканий?
АБРАМ
С меня уж хватит этих расставаний!
За дочерью пойду в огонь и в воду!
А дону лично бить я буду морду!
Антисемит, нацистская свинья!
МОРЛОК
Конечно, соглашусь идти и я.
Мы вновь должны освободить Богиню,
Она поможет дона извести.
Пройдем сквозь льды, пройдем и сквозь пустыню…
СОЛОМОН
Об этом Филина ты лучше извести –
Сморило паренька, кажись, заснул.
ФИЛИН (дергается, трясет головой)
Не, я не спал, я медленно моргнул!
Все слышу я, все понимаю и я с вами!
Мне дон внушил отврат кошмарными делами.
Я помогу вам, чем смогу, скажу, что знаю,
Вот, кстати, одного знакомца вспоминаю…
Он мельком поминал подземный ход!
Я знаю, где бывает этот идиот!
ФЕКАЛИУС
Я рад, что все пойдете вы со мною!
Надеюсь, я, что этого я стою.
Ну, что теперь? Уж, может быть, вперед?
СОЛОМОН
ebooksa