Сказание о Распрях

— Почему «у них»? У всех нордов боевой, походный щит имеет на себе изображение перекрёстка, а означает оно, что на все четыре стороны света — север, юг, запад, восток распространится однажды власть нордов, ибо первородные мы в происхождении своём; первые мы среди всех прочих людиян, и другие да служат нам в один день. Но это вовсе не значит, что все остальные крупные племенные союзы (амулетинцы, красномазые, щелеглазки и люди цвета сажи) произошли от нордов — просто они как народы появились позже и проникли в Фантазию гораздо позднее. И когда пристал Эйнар Мореплаватель к неизвестному берегу и отведал эльфийской пищи, все остальные земли, кроме северных, были ещё дикими и свободными от людей.

— Страсть как хочу я быть одним из них! — Заблестели, загорелись у Годомира глаза. — Стать воином желаю я!

— Будешь. Станешь. К тому и готовил тебя; к походной жизни, к суровым условиям. Ибо на севере, куда ты отправишься (а ты туда отправишься) нет таких плодородных земель, как в той же Феевой земле. Хотя ты был и там и сям; есть, с чем сравнивать теперь. Кинжалом управлять умеешь, и меч научишься держать в руках прекрепко. Руби врагов не медля — иначе не руби вовсе. Будь безжалостен, но справедлив, ибо не пожалеет тебя в ответ паладин восточный. Будь безжалостен, но справедлив; умей найти златую середину. Потому что однажды взойдёшь ты на престол, сядешь на трон, и некому будет подсказать тебе нужное и важное решение, потому что недолго мне осталось.

— Что значит…? — Годомир побледнел.

— Но перед тем, как я отправлюсь в путь иной, в места наилучшие, чем здесь, — Оборвал его друид. — Получить ты должен от меня последние дары и наставления, иначе неспокоен буду я вовек.

Юноша вздрогнул.

— Отыщешь в чулане сапоги-скороходы, скатерть-самобранку и ковёр-самолёт. Пользуйся ими с умом, иначе вернусь я с того света, кипя от злости, и отлуплю тебя что есть сил своим ясеневым посохом!

И сглотнув, продолжил Вековлас:

— Итак, ступай же на север (а точнее, на северо-восток) и разыщи там отца безумного своего; не сошедшего с ума, но творящего безрассудство. Как пить мне дать, не признает он тебя сразу (али не признает вовсе), и масла в огонь будет лить его племянник; уж я-то чую: тоже мне, бояре в изгнании. Тогда вернёшься в старый город, и наберёшь людей. Как ты это сделаешь, мне и высоко, и глубоко. Дальше — сам.

И благословил Годомира старец, и помер, и лет жизни его было ровно сто и пятьдесят ещё. И стенал его единственный родной человек, и убивался.

А свэйский же кронинг, приняв у себя тех самых людей, что видел Годомир ранее в Руническом море, изрёк:

— Вот, мечтал прибрать к рукам своим я земли хладские, но что сталось с ними теперь? Их кронинг жалок; забился в нору, как чёртов крот. Их земли поражены; если что и растёт, так это сизый корень, который есть поганый сорняк. Их люд бедствует, и некому в поле косить траву, ибо многих мужей убила война. За пятнадцать лет не только ничего не изменилось, но стало много хуже. Нужна ли нам такая бесплодная земля? Нужны ли нам опустошённые горем, пустые внутри люди, которым всё равно, живут ли они, или существуют? Впавшие щёки, усталые глаза — этого ли хотели мы для себя? Да, они наши братья по крови, но кто сказал, что мир не жесток? Не будем порабощать их, но и помогать не станем. Поищем же себе другой сырьевой придаток; более богатый ресурсами.

Глава VIII. Годомир Лютояр

И озлобился Годомир после смерти друида, и отправился на север. И дойдя, увидел он Хладь в самом неприглядном свете, потому что поросла вся земля сизым корнем. И никто его не полол, ибо полоть было некому — ещё со времён номадинского вторжения попрятались все по своим избам и сидели тихо. И бродили там по ночам упыри да вурдалаки, заглядывая в окна.

И был среди этой нежити тот, кто заметно выделялся, потому что был это живой человек. Никто не знал ни его имени, ни где он живёт, но боялись, страшились все. Днём он не показывался, но ночью, когда все прочие спят, шёл этот человек на погост, и зарывался в землю, не снимая своих одежд; оттого выглядел, точно труп из склепа, ибо бледным до невыносимости становилось его лице от могильной почвы. И прозвали его некромантом, потому что владел этот человек некой чертовщиной, а именно — поздним вечером, во время своей «охоты», мог подойти он к своей очередной жертве и запросто загипнотизировать, вызнать необходимое, а затем вынуть душу. И собирал некромант души в грёбаный мешок, потому что так уж ему хотелось. Ещё человек этот призывал к себе вранов, которые садились ему на голову и плечи, зловеще каркая. И несло от него мертвечиной, хотя был некромант живее всех живых и даже юн; и взял себе в привычку пробираться на скотобойню мясника и вдыхать запах мёртвых животных.

Годомир же проник в белокаменные полати, всеми заброшенные и никем не охраняемые. И не осталось от былого величия Златограда ничего. Даже золотой петушок над главным теремом весь как-то съёжился и потускнел. И поклялся Годомир отстроить заново опустевший, обезлюдевший город ста золотых ворот, а рати вражьей — отомстить жестоко и сурово.

И пошёл юноша в ближайшую деревню, и застал в одной избе Илью, и в другой Емелю, и в третьей Козьму, и в четвёртой Ивана. И полёживали все без задних ног на тёплой печи весенним утром, и дрыхли, как кони. И осерчал Годомир, и выволок всю сонную четвёрку за шкирку, как щенят, и начал тормошить, поливая водицей из колодца, но хоть бы хны. Пнул тогда он каждого в зад, и начал пороть веником из крапивы. Взвизгнули тогда холопы, и вступили с Годомиром в противоборство, и почти положили его, ибо здоровенные лбы, но извернулся молодец и задал каждому заслуженную ими взбучки и трёпку.

— Пусти, окаянный! — Ныли лежебоки. — Что сделали мы тебе?

— А что сделали вы для родины своей? — Огрызнулся Годомир. — Выжжена земля, иссохла. А та, что уцелела, покрыта сорняком. Пятнадцать лет вы все так живёте, уже поколение на смену подросло, и не в зуб ногой! Пора набираться сил и порешить обидчиков! Хладь должна восстать с колен!

— Люто, яро обошёлся ни за что! — Продолжали зализывать свои раны хладичи.