— Всех мудрей ты, госпожа! — Молвило волшебное зеркало.
— Я спросила «кто красивей», а не «кто мудрей»! — Разозлилась Рагнильда.
— Красивей всех
— Проклятье! — Рявнула на всю Чёрную башню ведьма и со всей силы швырнула зеркальце оземь; и грохнулось оно, и рассыпалось на мелкие кусочки. — Противная стекляшка! Как ты можешь говорить о той, которой нет сейчас в мире живых?!
И спустилась Рагнильда в темницу, и вот: лежит там богато украшенный чёрный гроб, а в нём — Майя, и нет на ней лица, и глаза сокрыты. Однако не исчез румянец на щеках, и кровь не отхлынула от уст. И стерегут Майю
И воспылала она к сестре своей ненавистью великою, и прокляла её трижды. Но не сняла отчего-то чар, и не убила ту во сне. Не поднялась у Рагнильды рука на Майю: три раза заносила она карающую длань — и все три раза опускала мимо. Привыкшая убивать, убийца собственного отца, Рагнильда словно трусила брать ещё один грех на душу; но это всё потому, что дух добрый витал в воздухе и не давал злодейке завершить начатое.
И поднявшись по кручёной лестнице обратно, уселась Рагнильда и сказала:
—
И вспомнилось Рагнильде, как гуляли они в детстве с Хельгой в одной чаще зимой, когда хозяйничать в доме и накрывать ужин выпал черёд Майе. Там на опушке явился им
«Кабы была мне сестрой — сказала бы этому зловредному деду, что всю работы мы выполнили вместе; так нет же — сдала с потрохами, что поленилась Рагнильда тем зимним вечером. Ну, ничего: мы с тобой ещё поквитаемся; а зиму я такую ещё закачу, что замёрзнет даже дед Мороз и прибежит ко мне греться! Теперь я хозяйка зимы, я теперь Снежная королева! Противные все… Вы будете меня слушаться», бубнила себе под нос злодейка, пока не провалилась в сон.
Хельга же никуда не девалась и находилась ближе, чем могла себе представить Рагнильда — всего-то в соседнем королевстве, кронстве
Уже год как
Восточная часть королевства находилась в непосредственной близи от
И было в отряде Рыжей четырнадцать человек (не считая её): семь мужей —
Запросто, либо засев в дремучих зарослях, либо целясь с одной из башен замка, истребляли лучники вражью погань, и на некоторое время воцарился в тех краях мир.
Тогда начали искать негодники другие пути, и пересекли границу Хлади, чем не преминул воспользоваться Годомир — вторжение номадинов стало для него долгожданным. В отличие от отряда Хельги, дружина Лютояра больше предпочитала ближний бой, и основным её оружием являлись прямые мечи, тяжёлые дубины и длинные алебарды, а также щиты и секиры. Лучников у Годомира не имелось вовсе.
И завидел Годомир, что встало у южных границ Хлади вражье войско крупным лагерем, и не похож был их стан на юрты обычных нарушителей. И понял он, что не справится с этой угрозой, хоть и была горстка его людей отборными витязями. И пошёл на хитрость, и напал ночью сам, собственноручно перерезав горло вражьему дозорному. И спохватились было опешившие от внезапной атаки номадины, но были подожжены. И гнал их Лютояр до рассвета; гнал так далеко, что кони выбились из сил. И удирали окаянные в «спасительный» лес, как вдруг с другой стороны поля, прямо из-за веток и листвы хлынул дождь из стрел, и остатки врагов полегли замертво.
И спешился Годомир, и вышел ему навстречу воин в шлеме с забралом; воин молодой совсем, с длинными, до поясницы, волосами огненно-рыжего оттенка.
— Кто вы такие? — Намеренно грубо и хрипло выкрикнул незнакомец, но Лютояр понял, что у того это не обыденный его голос.
— Мы —