Череп Субботы

(Заброшенная фабрика, джунгли у Гонаива)

Связной не ждал приезда Сандова. Ему было безразлично, почему тот не смог прилететь в Порт-о-Пренс. Какая разница? Сандова он знал давно, еще с юношеских лет. Взял в подельники по простой причине – без его помощи с документами никак не обойтись. Разумеется, не за красивые глаза. Обер-камергер не был подвержен сентиментальности и всегда брал деньги с друга детства. Пользу он приносил немалую – Сандов чувствовал себя в Кремле как рыба в воде и отлично знал, кто из министров охотнее поставит подпись под нужной бумагой. Конечно, можно было самому дать взятку через МИД и получить диппаспорт… но после выхода полиции на Червинскую (а связной был уверен, что ее личность выяснят) у взяткобравца появятся вопросы… подельник обычно их не задает.

Выгода есть и в другом: от партнера легко избавиться, не испытывая угрызений совести. Он сказал Сандову, что открыл тайну… ту, ради которой оба они когда-то вступили в секту Хабельского… как воскрешать покойников. Тот клюнул на наживку, стоило лишь предъявить воскресшую из мертвых дочку профессора. Обер-камергер был уверен – связной мечтает поднять из гроба Наполеона, Пушкина и остальных… для пущего тщеславия и понтов. Вот дурак-то. Сам же Сандов желал использовать вуду настолько примитивно, что слезы от смеха на глаза наворачивались. Когда любимый сенбернарчик государев сдохнет, провести ритуал и оживить, а неуловимого купца Ивушкина в Лондоне извести смертной мукой с помощью куклы. Царь-батюшка, по мнению обер-камергера, такую верность оценит, назначив Сандова третьим соправителем – тоже цезарем, а то и августом, чем черт не шутит. В Византии, откуда Русь крещение восприняла, однажды на троне сразу пять императоров сидело [58] – и ничего, друг друга не помяли.

Не приехал? Да и хрен с ним. Свое дело Сандов сделал – паспорта обеспечил, позвонил патологоанатому (этого тоже пришлось убрать, заранее устранение оплатил), а остальное уже неважно, надобность в нем отпала. В придворных интригах Сандов мастер, а в криминале – полный лох… иначе сообразил бы, что жандармы через звонок в морг его вычислят. Так легче всего избавиться от коллеги – связной предпочитал действовать в одиночку. А что Сандов сделает? Расскажет на допросе про личность связного? Господи, да ему все равно никто не поверит.

…Он огляделся вокруг. Старое, давно заброшенное здание фабрики по производству рома «Барбанкур» – в паре миль от хунфора Мари-Клер. Доктор строил их повсюду – у него была мания, что ром с Гаити должен стать мировой маркой, типа кубинского или ямайского. Не получилось. Отсыревшие от влажности черные стены, громадные бочки, пластмассовые баки с остатками липкого сока сахарного тростника, просторные цеха – в том числе и для разливки, где до сих пор шеренгами теснятся покрытые пылью бутыли. Сквозь пол уже пробились деревья, потолок и стены оплели толстые лианы. Он приметил фабрику еще в первый свой визит. Хорошее место, чтобы переодеваться – и никто тебе не мешает, умелому артисту нужна хорошая гримерка. Куда симпатичнее, чем краситься в Гонаиве, и потом тащиться сюда по разбитой дороге – на жаре в гриме тяжко.

Под ногами шуршали тараканы. Поставив на штабель ящиков зеркало, связной торопливо напялил седой парик, с дивным профессионализмом положил под глаза несколько штрихов грима – нарисовал себе морщины, мгновенно состарившие лицо. Пара ватных шариков в рот – щеки надулись, обрюзгли. Под грудь легла специальная накладка из поролона – в недрах красной майки образовался пивной живот. Последний аккорд – искусственная кожа, надевается на манер перчаток… Руки становятся старческими, со вздувшимися венами. Пара японских линз – глаза изменили цвет, засветившись небесной голубизной. Зеркало с некоторой брезгливостью отразило скучного, толстого старика.

Он человек известный, ему не нужно узнавание – даже здесь, в Богом забытом краю. Давно заброшены актерские курсы при Щукинском училище, вместе с мечтами о столичной сцене… к вящей радости дорогого папеньки. Но настоящий талант не пропьешь – способности к игре, артистизму, умелому перевоплощению у него остались. Для выезда за границу само то, он играет с любовью и блеском. По пути сюда связной переоделся в моложавую даму. Так удачно подделывал голос, что сосед по креслу в самолете – пожилой армянин, на пересадке в Майами прямо загорелся, предложил выйти за него замуж. Это отнюдь не буффонада, а меры предосторожности – если бы связного опознали на пограничном КПП, задумка бы рухнула. А ведь она – супер!

…Связному было до крайности смешно читать в газетах версии о смысле ограблений могил. Многоцветье мнений, одно бредовее другого. Международная банда преступников, жаждущая выкупа, сумасшедший коллекционер, сексуальный маньяк, банда ученых-«клонировщиков». И ни одна даже самая умная собака не догадалась о его истинной цели. Он добился в своей жизни, пожалуй, всего. Но, как часто случается, в момент установки флага на верхушке Эвереста становится смертельно скучно. Неспроста люди, имеющие миллиарды, власть, женщин, в один прекрасный момент берут пистолет и пускают себе пулю в лоб. Необходима новая цель.

И он ее наконец-то нашел.

Жото. В переводе с африканского языка йоруба – п е р е в о п л о щ е н и е. Иначе говоря, переселение душ, некогда практикуемое в дагомейском водуне, а затем плавно перешедшее в конго. В самой Дагомее таких хунганов уже не осталось. Ему чудом удалось узнать – возле Гонаива в богом забытом домике на краю джунглей живет женщина, обладающая величайшим сокровищем – черепом младшего сына барона Субботы. Подлинником, упавшим в ее руки после свержения власти доктора. На время церемоний Самеди приходит навестить дух отпрыска – а это то, что нужно. О да, Хабельский рассказывал ему. Жото – особая энергетика, чей поток способен внедрять мертвые души в тело ЖИВОГО человека, вылепив их посреди сердца и мозга, как комки глины. Главный проводник душ мертвецов – лично барон Самеди, а саму «глину» предоставляют духи – се-жото и се-мекоканто. Для их вызова требуются части тел оборотней, потомков легендарного короля Дагомеи – кпови и люп гару. Это даст волшебство, напиток перевоплощения. Пыль из костей оборотней, отвар из лап – и густая кровь, которую пьют в чистом виде. Остальное выучено наизусть. Они с Мари-Клер войдут в хунфор, сядут с черепом Самеди… и старуха проведет церемонию жото… в процессе долгого, на десять часов ритуала пения и танца, в него, извиваясь толстыми змеями, заползут бесплотные души…

Пушкина. Майкла Джексона.

Христа. Наполеона.

Дальше? Связной впадет в беспробудный сон. На целую неделю, пока лоа освоят новое тело. Пробуждение даст ему все, о чем он мечтал. Он станет сверхчеловеком – таким, равного коему не было, да и не будет на всей Земле. Он сможет совершать чудеса, и ходить по воде, как Иисус. Сочинять бессмертные вирши, подобно Пушкину – и ему будут поклоняться, упиваясь благостью живого гения. Он разобьет доселе непобедимые армии, как Наполеон. Станцует, как бог, повергая в экстаз миллионы зрителей, идеально, ничем не отличаясь от Майкла Джексона. Хотя, почему – «как бог»? Он реально превратится в бога, настоящего бога. Жаль, нельзя вместить в мозг и других селебритиз. Скажем, Чингисхана, Петрарку или Маккиавелли. Но, увы – одно тело в жото поглощает только четыре души, это максимум: иначе разорвется сердце. Неважно. Уже этих душ хватит – планета покорно ляжет к его ногам. Любая из мертвых знаменитостей была велика в чем-то одном… а он станет великим многогранно – и каждая грань воссияет, словно алмаз. На Земле построят храмы в его честь, публика штурмом возьмет стадионы, где пройдут концерты с аншлагом. Он будет повелителем мира, с короной императора или нимбом бога – это уж решит он сам. Ни в одном человеке не содержалось столько уникальных талантов. Пушкин не мог завоевать мир, Наполеон не превращал воду в вино, Иисус не умел пластично танцевать, а Майкл Джексон никогда не соблазнял женщин.

Приветствуйте мессию!

Церемония стартует в полночь!

Прокрутив барабан револьвера «Магнум», связной придирчиво проверил заряды. Так, на всякий случай… вряд ли понадобится. Он послал sms Мельниковой с приказом уничтожить врагов. Теперь ее не остановишь: думается, Каледин и Алиса уже мертвы. Сначала он очень хотел поиграться, взглянуть перед смертью им в глаза. Но зачем? Ненужное ребячество. Это в кино злодей подвешивает парочку над бассейном, кишащим акулами, и тактично закрывает дверь, дабы не смотреть, как они умирают. Ясное дело, парочка освободится и сбежит. Нет уж – теперь не нужно сохранять их живыми для видимости следствия, останки и плащаница в хунфоре Мари-Клер. Артефакты из тел оборотней – там же. Он оделся, нанес грим, застегнул молнию старых джинсов. Пару миль прогулки по джунглям… и мечта сбудется. Каково это – когда в твое тело, словно в желе, проникают чужие души? Он хочет прочувствовать. Услышать песню сантерии. Вкусить сладкой крови человека-леопарда. Сидеть у митана, опустив кончики пальцев в череп Самеди. Связной сладко облизнулся, словно сытый лев.

…Ржавый скрежет железных дверей. Он резко обернулся и увидел, как в помещение проникли три тени. У одного из пришельцев что-то тускло блеснуло в правой руке – в лоб ему смотрел пистолет. Отлично знакомый голос произнес с нотками самодовольства и злости.

– Привет, красавчик. Ты думал, я тебя здесь не отыщу?

Связной с удивлением понял – расчет на Катерину Мельникову как идеальную машину для убийства не оправдался. У нее что-то не вышло.

…В цеху неожиданно вспыхнул яркий свет.