Череп Субботы

– Дверь наружу заперта! – прокричал противник. – Пропусти, я уйду.

– Не могу, – ответил из-за бочки Каледин. – Я должен тебя убить.

– Почему? – озадаченно спросил связной.

– Ты ранил мою жену, – объяснил Федор. – Живым теперь не уйдешь.

– Такая мелочь! – рассмеялся тот. – Ты еще скажи – «большая ошибка».

– «Большая ошибка»! – охотно заорал Каледин, приложив руки рупором ко рту. – О, тебе по вкусу ужастики? Тогда ты ЛА-ЖА-НУЛ-СЯ. Даже если зло полный кошмар, оно физически обязано быть с харизмой. Только так и никак иначе зло выживает в продолжении: типа Фредди Крюгер или капитан Барбосса. А какая у тебя на хер харизма? Ты же просто чмо, а не злодей!

– Врешь, сволочь, – донеслось из груды бочек. – У Джейсона из «Пятницы, 13» откуда харизма? Ходит мужик в хоккейной маске и рубит мачете, не говоря ни слова за весь фильм. Я по сравнению с ним – Ален Делон.

Грохнули выстрелы. Первый. Второй. Третий. Этого Каледин и добивался – револьвер опустел. Он выкатился из-за укрытия: несколько раз подряд перевернувшись, оказался рядом с панелью управления конвейером. Кулак Федора с силой жахнул по красной кнопке, в воздух поднялось облако ржавчины. Конвейер взревел, словно раненый бык. Раздался железный лязг, колеса задвигались – они с мучением жевали ленту, как папуас халявный «Орбит» без сахара. Конвейер работал. Канистры с ленты начали валиться на укрытие связного – поднялся неописуемый грохот, распугавший обезьян на потолке. Привстав на четвереньки, Каледин резво метнулся – в том направлении, где хотел спрятаться изначально. Успех сопутствовал ему недолго: уже через полминуты конвейер встал – ржавые колеса скрипели вхолостую, издавая жалобные стенания. Связной сунул шестой патрон в барабан револьвера. Ствол качнулся, меряя видимое пространство справа налево.

«Ха-ха, за бочкой-то его уже нет… не видно тени. Куда он прыгнул, этот ублюдок? Ааааааа, понятненько. Завалился за пластмассовые канистры, в углу… там и ботинок его виден… кажется, я ранил урода… лежит на полу».

Пора платить по счету.

Настало время триумфа.

Связной осторожно поднялся – из раны на левом плече скатилось несколько капелек крови. Правой он держал оружие, палец нетерпеливо дрожал на курке. Лежащий за канистрами не подавал признаков жизни. Подойдя к груде липких емкостей, связной начал отшвыривать их резкими движениями – по две сразу.

Как только обе канистры откатывались, он тут же стрелял в пространство за ними – враг мог попытаться застать его врасплох, не надо давать шанс на опережение. Гильзы отлетали в сторону, окутываясь дымом – одна за одной, связной самозабвенно считал пули.

Раз! Выстрел. Два! Выстрел.

Три! Выстрел. Четыре! Выстрел.

Пять! Выстрел.

Оставались последние канистры – одиннадцатая и двенадцатая. Он потянул секунду, упиваясь моментом. Вот и все. Осталось добить соперника и пойти пристрелить Алису. Ему пора на сантерию, он победил в этой схватке.

– У меня передоз харизмы! – рассмеялся связной.

Носок сапога ткнулся в промежуток между канистрами, те покатились, прогремел выстрел. Связной опустил дымящийся ствол, глупо приоткрыв рот.

У облезлой стены валялся одинокий стоптанный ботинок. Больше там ничего и никого не было. Он услышал шорох сзади – за его спиной поднялся черный силуэт, тень отразила пистолет, зажатый в вытянутой руке.