Часть 32
— И зачем ты несчастного священника довела до белого каления? — поинтересовался за вечерним чаем самый настоящий папа.
— Сам виноват, я только спросить хотела, — прихлебнула из огромной кружки горячий напиток Танюша. — А он разорался. А «священник» от слова святость? — она смело зачерпнула ложечкой джем из только что открытой банки.
— Почти, от священного служения.
— Понятно, — как всегда кивнула головой. Этот жест дочки Волку нравился все больше: конский хвост Таниных волос при этом подпрыгивал, как игривая белка. — Выходит, он от праведной жизни разжирел, бедняга. Дослужился.
Хохотали долго и от души, чай даже успел остыть. Таньку это не остановило, она явно нацелилась прикончить джем непременно этим вечером.
— Он закон нарушает, мозги своим дерьмом детям забивает.
— Фу! За столом и такие неаппетитные слова, — покачал головой Волк и потянулся своей ложечкой к банке с обреченным джемом. — К тому же, это администрация школы нарушает. Так что о твоей выходке будут молчать, — и зачерпнул самую малость вкуснятины.
Танька умудрилась одновременно отправить в рот сладость и удивленно вскинуть бровки, глядя на действия папы: в запасе оставалась только одна банка лакомства. Она не была жадиной, зато обожала играть!
— Перефразируя анекдот, хрен с ней, со школой, но дисциплина у нас когда-нибудь будет? — задумчиво протянул Волк. — Ко мне хранители порядка обратились за консультацией. Как к эксперту по убийствам. Ничего не хочешь рассказать?
— Они первые начали, — расстроилась Танюша. — Лютика хотели отнять, скоты. И вообще.
— Зачем наносила столько ударов? Это не профессионально, руки беречь нужно.
— Я их пальцем не тронула! Только ногами, — протянула жалобно, — замерзла сильно, вот и грелась.
— М-да. В кого ты такая? — спросил и сразу растерялся папа.
Танька удовлетворенно хихикнула сквозь очередную ложку джема.