Он спит. По-моему... он забыл.
– Так он там и останется, разве не так? Кто его может разбудить?
Но эти слова не убеждали даже его самого.
– Послушай, – сказал он, – мы найдем Фугу и продадим прежде чем Бич повернется во сне. Незачем об этом сейчас думать.
Иммаколата молчала, по-прежнему глядя в никуда.
Шэдвелл лишь очень смутно сознавал, что она делает. В конце концов он был только Кукушонком – человеческим существом – и многого не видел, чему иногда был даже рад.
Он понимал одно: за Фугой тянулся длинный хвост легенд. За годы поисков он выслушал их немало, от колыбельных до предсмертных исповедей. Все, что он смог заключить – что многие пытались достичь этого места, не веря до конца в его реальность. И он может получить очень много, если выложит Фугу перед ними на стол. Поэтому отступать он не собирался.
– Он
Он знал, что утешать ее бесполезно и вместо этого попытался сыграть прагматика.
– Чем скорее мы найдем ковер и распорядимся им, тем лучше для нас, – заявил он.
Эта мысль, казалось, привела ее в чувство.
– Может быть, – она, наконец, посмотрела на него. – Может и так.
Истечение менструма внезапно прекратилось. Сомнения прошли, и вернулась былая уверенность. Он знал, что она доведет дело до конца, и никакой Бич не отвлечет ее от ее мести.
– Мы потеряем след, если не поспешим.
– Нет, – сказала она. – Подождем. Пусть жара спадет.
Он понял, что это его наказание. Она имела в виду
Этого ритуала преступления-наказания ему хватило, чтобы оставаться в напряжении до конца дня.
Ее же его желание, как всегда, привело в недоумение. Все орудия, живые и неживые, без питания прекращают работать. Даже звезды гаснут через миллионы лет. Но похоть Кукушат опровергает все законы. Чем меньше ее питают, тем сильнее она разгорается.
V
До темноты