Нимрод кивнул, указывая на свое горло.
– Не можешь говорить? Вот черт!
Кэл оглянулся на дверь. Иммаколата ждала его с терпением стервятника.
– Ковер. Мы должны его разбудить.
Нимрод непонимающе смотрел на него.
– Ты меня слышишь?
Прежде чем тот успел отреагировать, Шэдвелл заметил их.
– Убери его, – обратился он к Иммаколате.
У Кэла оставалось всего несколько секунд жизни. Он в отчаянии оглядел комнату. Несколько окон, все плотно закрыты. Можно попробовать выбить одно из них. Даже если он разобьется, это лучше, чем умереть от рук Колдуньи.
Но тут она остановилась и повернулась к Шэдвеллу.
–
Тут же соседняя комната, где лежала Аполлина, осветилась сиянием, отблески которого упали на ковер, и он в ответ заиграл новыми красками.
Следом раздался крик Ведьмы – крик боли.
Это окончательно вывело из себя покупателей. Один из них поспешил к выходу, но тут же отлетел обратно, закрывая лицо руками и крича, что он ослеп. Прочие сбились в кучу в углу, пока волнение в воздухе нарастало.
В двери появилась фигура, окруженная спиралями ослепительного света. Несмотря на это преображение, Кэл сразу узнал ее.
Это была Сюзанна. Огненная жидкость струилась вместо крови по ее венам и сочилась с кончиков пальцев, огоньки танцевали на ее груди и животе, освещая воздух вокруг.
Следом появились сестры. Сражение уже нанесло немалый урон обеим сторонам. Менструм не мог скрыть кровоточащих царапин не шее Сюзанны, а сестры, хотя вряд ли могли испытывать боль, выглядели порядком помятыми.
Когда Иммаколата подняла руку, они отпрянули, оставляя Сюзанну ей.
– Ты опоздала, – сказала Колдунья.
– Убей ее! – крикнул Шэдвелл.