Волшебник стиснул пальцы на посохе, голова ящера метнулась вперед стремительно и страшно, опережая выплеск магии.
– Не с-смей… Из-сжарю. Положи пос-сох, ш-шпион.
Старик показно тяжело наклонился, но дракона было не разжалобить. Более того, он заставил оттолкнуть посох от себя ногой и поднять над головой руки.
– Я не шпион, – сказал Мрир. – Я… лекарь. У тебя болит крыло, а я лекарь. Я друг.
Острые зубы в несколько рядов хищно блеснули.
– Не мне. С-старик, с-скрывающий с-силу. Начавш-ший с-со лж-ши. Ц-сель виз-сита?
Мрир видел дракона так же, как дракон видел его, сквозь сферы. Острый, режущий белый свет, как исходит от дальних звезд, – вот каков был дракон. Не такой, как все виденные им ранее. Будто в чешуйчатую суть оказалось замуровано нечто совершенно иное…
– Я хожу по всей Эале, помогаю. Помогаю своей силой, лечу разные болезни, а мне платят – деньгами или пропитанием. – Мрир на ходу втискивался в привычное обличье кроткого благодетеля, а мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, как совладать с громадной и явно недоброй зверюгой. – Тут, в Моруме, никогда не было… лекаря.
Неуклюже сделанный крепеж драконьих костей подтвердил: он на правильном пути, нужно развивать легенду.
– Ты рано пробуешь крыло, – выговорил волшебник. – Оно не срослось и не окрепло еще. Позволь, я помогу. Помогу… за десять золотых монет.
Дракон некоторое время смотрел молча, потом подшагнул ближе. От громадного багряного тела изливался небывалый жар.
Он приблизил клыкастую пасть прямо к лицу Мрира.
– Ош-шибешься… умреш-шь…
Мастер Войны поднял хвост, и грозное золотое жало остановилось под подбородком волшебника.
– Вот так убивают под моим с-солнцем… – прошипел он.
Кончик хвоста вмялся в загорелую сухую кожу, но не проколол ее. «Пока не проколол», – понял Мрир. Кто бы он ни был, одержавший верх над драконьей сутью, добра от него ждать не следовало. Покорности – тоже.
Но у всех есть слабости.
– Можешь убить меня, я и так стар. Крыло гноится. Два месяца… три тебе не видеть неба. Если найдешь иного лекаря.
Он попал в точку. При упоминании неба дракон как-то по-человечески жалобно моргнул.
Жало перестало давить.