Внезапно из клубящейся мглы, с юго-запада, надвинулся зловещий черный силуэт. Неведомый корабль без колебаний вошел в пространство между двумя рядами фрегатов, будто не замечая летящих вокруг него ядер.
Любое судно, отважившееся так нагло вторгнуться между враждебными кораблями в разгар боя, рисковало быть вдребезги разбитым выстрелами с обеих сторон.
Но только не этот черный странник. Окутанный сетями, будто паутиной, он оказался мгновенно узнанным всеми капитанами.
Франкоспанцы закричали: «Мюзеле вотр канон! Тенеле!»[9]
Спанцы: «Амордазад вуэстрос канонес!»[10]
— Прекратить огонь! — прозвучал, наконец, приказ на ангелийских фрегатах.
На самом дальнем из франкоспанских кораблей всё же тявкнула одинокая пушка. Ядро зашипело, упало в воду и исчезло. Храброе орудие тотчас умолкло.
И наступила тишина.
Между двумя шеренгами шел черный корабль, безмолвный, призрачный. Без единого огня. В напряженной тишине военные суда безропотно пропустили его к проливу Джибрал-Тар.
Как ни странно, но и франкоспанский флот, стоявший на якоре неподалеку, тоже пропустил черный корабль. Тот остановился ненадолго, чтобы передать в родные руки спасенных франкоспанских моряков. Франкоспанцы приняли соотечественников. Сейчас они были рады каждому обученному бойцу. К тому же не дело это — ссориться с «Вдовой».
Как только опутанный сетями призрак скрылся вдалеке, за горизонтом Аталантики, пушкари получили новый приказ.
И опять над морем вспыхнули красные звезды, и ангелийский и франкоспанский корабли, поврежденные в начале битвы, накренились и стали тонуть.
— Адмирал!
— Да, мистер Биллоуз?
— Там что-то… какой-то… корабль. Без огней, без флагов, весь черный.
Гамлет приподнял брови.
Он только что получил с патрульных судов «О Эдгар, это ты? Ах!» и «Уфф, простите» рапорт о том, что франкоспанцы выстроились в шеренгу примерно в трех с половиной милях от позиции ангелийцев и приготовились к бою.
Гамлет ответил так:
— Я думаю, они не станут затевать ночных сражений. С них хватило того, что мы им устроили у берегов Египтии. Но удвойте караул. Начнем завтра поутру, джентльмены.
А когда на пороге появился Армстронг Биллоуз со своим известием, во флагманской кают-компании повисла тяжелая, выжидательная тишина.