Но Джим молчал. Потом вдруг хлопнул себя по затылку.
— Это и в самом деле бывает! — крикнул он в изумлении.
— Что бывает?
— Волосы! Я много раз читал про это. В жутких историях о них пишут в самом конце! Со мной это случилось сейчас!
— Черт возьми, Джим! И со мной тоже!
Они стояли, испуганные, чувствуя, как по шее бегают холодные мурашки, а волосы на голове стоят дыбом.
В зеркалах разворачивалось роскошное представление света и тени.
Они увидели двух, четырех, дюжину мисс Фоли, пробирающихся через Зеркальный Лабиринт.
Они не знали, какая из них была настоящая, поэтому помахали им всем сразу.
Ни одна из мисс Фоли не обратила на них внимания и не махнула в ответ рукой. Она двигалась точно слепая. И как слепая ощупывала и царапала ногтями холодное стекло.
— Мисс Фоли!
Ее глаза широко раскрылись, как от магниевой вспышки фотографа, кожа сделалась совершенно белой, как у статуи. Она двигалась в глубине стекла и что-то говорила… бормотала… хныкала. Вот она заплакала… закричала… завопила… Она билась о стекло головой, локтями, пьяно дергалась, как ослепленный мотылек, воздевала в отчаянии руки и снова царапала стекло. «Господи, помоги! — молила она. — Помоги, о Господи!».
И тут Джим и Уилл увидели в глубине зеркал свои собственные лица, такие же бледные, с широко открытыми глазами.
— Мисс Фоли, идите сюда! — Лицо Джима исказилось.
— Сюда! — но Уилл наткнулся лишь на холодное стекло.
Рука высунулась из пустого пространства. Старая женская рука, вынырнувшая в последний раз. Она судорожно схватилась за что-то, чтобы спастись. Этим что-то оказался Уилл. Она потащила его вниз, в пустоту.
— Уилл!
— Джим! Джим!
И Джим удержал его здесь, а он удержал мисс Фоли и выхватил из безмолвных, стремительно двигающихся зеркал, из глубины необитаемых призрачных морей.
Она выскочила на волю, к солнечному свету.