Даже если он и увидел Уилла, то не подал вида.
Джим, подумал Уилл, ведь мы все еще приятели, мы ищем то, что никто, кроме нас, не чует, слышим то, чего больше никто не слышит, у нас одни и те же стремления, одна и та же дорога. И сейчас впервые за всю нашу дружбу ты убегаешь украдкой! Оставляешь меня!
Но проезд между домами был уже пуст.
И словно ящерица скользила вдоль живой изгороди, где пробирался Джим.
Уилл долго вглядывался в сторону решетки ограды, видневшейся за живой изгородью, прежде чем подумал: я остался один. Если я потеряю Джима — первый раз за все время — тогда я тоже когда-нибудь в одиночестве окажусь на улице ночью. И куда мне идти? Туда же, куда идет Джим.
Господи, помоги мне!
Джим скользил тихо, как сова за мышью. Уилл бежал вприпрыжку, как безоружный охотник за совой. Их тени летели за ними по газонам, тронутым октябрем.
И когда они остановились…
Перед ними был дом мисс Фоли.
Джим оглянулся.
Уилл сделался кустом позади какого-то куста, стал тенью среди теней, и глаза его были как стеклянные линзы, наполненные звездным светом, они не выпускали Джима, шепотом взывавшего к окнам второго этажа:
— Эй, там…эй…
Что же это, подумал Уилл, он хочет, чтобы его вспороли, и в него, как в мешок, насыпали битого стекла от Зеркального Лабиринта?
— Эй, — осторожно позвал Джим, — ты!..
Вверх по тускло освещенной шторе поднялась тень. Маленькая тень. Племянник привел мисс Фоли домой, они были в разных комнатах ил и…О Боже, подумал Уилл, я хочу, чтобы она была дома и в безопасности. А может быть, он, как торговец громоотводами…
— Эй!..
Затаив дыхание, Джим пристально смотрел вверх с тем горячечным видом, какой у него бывал летними ночами, когда он смотрел представление в окне Театра в том доме через несколько улиц отсюда. Он вглядывался вверх со страстной дрожью, забыв обо всем на свете, Джим сейчас напоминал кота, стерегущего какую-то необыкновенную мышь, которая вот-вот выскочит. Казалось, он медленно тянулся ввысь, его кости росли, притянутые тем, что показалось и тотчас же скрылось в верхнем окне.
Уилл стиснул зубы.
Он почувствовал некую тень, просочившуюся сквозь дом, тень, подобную леденящему вздоху. Больше он не мог ждать. Он выскочил вперед.
— Джим!