— Да, только их горячее желание поможет пройти испытания. Если Селена и Милена не будут хотеть этого, то погибнут. Правила относительно этого весьма суровы и быстро отсеивают недостойных. И ты готова к тому, чтобы они пошли на такой риск?
— Другого выхода я не вижу, — вздохнула Менестрес. — Возможно, это единственный способ спасти их от саморазрушения.
— И ты вот так просто предложишь им стать палачами?
— Не просто, но предложу. А как иначе? Я с ними поговорю.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— В разговоре? Не думаю. Но спасибо за дельный совет. Пойду, найду сестер.
Селена и Милена расположились на широкой веранде дома, который они сняли на время пребывания в городе. Ночь над ними раскинула свое звездное покрывало, и полная луна заливала все своим светом. Милена сидела прямо на широких перилах, вытянув правую ногу и свесив с края левую. Рядом, облокотившись на те же перила, стояла Селена и что-то играла на скрипке. Это было не заученное произведение, а импровизация. Музыка одновременно походила и на смех и на плачь, проникала в самую душу и грозила либо изорвать ее в клочья, либо подарить неземное блаженство.
Менестрес так и застыла на пороге, боясь помешать, спугнуть это странное и одновременно восхитительное ощущение.
Но вот, достигнув своего пика, мелодия оборвалась, рассеялась в тишине ночи. Селена убрала скрипку, и обе сестры посмотрели на королеву яркими, просто сияющими глазами, в которых, казалось, готов отразиться весь мир.
— Доброй ночи, мои дорогие, — ласково проговорила Менестрес, подходя к сестрам.
— Доброй ночи, — эхом ответили они.
— Вы уже питались сегодня?
— Да, — кивнула Селена, и Милена эхом повторила ее слова.
— Я пришла поговорить с вами об одном очень серьезном деле, — начала Менестрес.
— Мы сделали что-то не так?
— Вовсе нет. Почему вы так решили?
— Ну, — сестры смутились, но Селена все же продолжила, — В последнее время ты становилась такой задумчивой в нашем присутствии.
— Нет, дело вовсе не в том, что вы в чем-то виноваты, — покачала головой Менестрес, игривым жестом запуская пальцы в волосы сестер.
— А в чем же тогда? — нетерпеливо спросила Милена.
Королева вздохнула, но все же ответила: