Спецназ не сдаётся

 — Не пойму я, Водолаз — мужик крутой, а терпит его. Как же так получается? Командир взвода разведчиков за всю кампанию ни разу не был ни в одном поиске, ни разу не выходил на боевые, только доклады командиров групп выслушивает... — удивленно пожал плечами Дядя Федор.

 — Когда Василия Васильевича турнули из боевых пловцов, он сделал соответствующие выводы. А именно: половой акт со львом не только неприятен, но и опасен. Подо львом я имею в виду вышестоящее начальство, — пояснил свою мысль старшина.

 — Ну а при чем здесь?.. — не понял Федоров.

 — А при том, что прозвище Атаман Кудеяр вашему взводному досталось по наследству от папаши. Вот кто был настоящим сорвиголовой. Когда я срочную тянул, он у нас был командиром разведроты. Помню, высадились мы однажды в одной дружественной африканской стране — там хотели свергнуть одного местного правителя. А он про это прознал и обратился к нашему правительству, дескать, за помощью. Естественно, наши кремлевские замшелые пни тут же ему — получи помощь и распишись. Через сутки наша рота уже охраняла резиденцию этой макаки, Кудеяр был едва ли не личным телохранителем президента. Короче говоря, мятеж, задуманный юаровской разведкой, провалился. Две сотни наемников должны были захватить аэропорт и там устроить штаб восстания, но к аэропорту их не подпустили. Едва отряд вышел из джунглей, как его окружили и уничтожили. Нам тоже пришлось немного повоевать — танковый батальон, расквартированный в столице, поддержал мятеж и штурмом пытался захватить президентский дворец.

 Как сейчас помню, жара стояла невыносимая, под пятьдесят, на пятачке перед дворцом два десятка легких английских танков «Скорпион», как жуки копошатся, толкаются, между ними мелькают шоколадные фигурки. Грохот от стрельбы, смрад выхлопных газов, сгоревшей взрывчатки и трупного запаха. Убитые распухали прямо на глазах. Мы тогда потеряли пятерых бойцов, двух наповал, трое раненых. Правда, макак положили не меньше роты и сожгли половину их танков. Кудеяр, сидя верхом на президенте, умудрился подбить два танка.

 Когда заварушка закончилась и законно избранная власть праздновала победу, многие офицеры были награждены местными наградами. А командира бригады и нашего ротного осчастливили почетными званиями «Национальный герой». Причем Кудеяр получил награду за то, что прикрыл своим телом главу государства, а мы по глупости думали, что он на нем верхом сидел.

 По возвращении на базу Кудеяра перевели в Москву, в разведку флота, где он и сейчас служит, только уже в звании капитана первого ранга. Говорят, большой пост там занимает. Так что нашему Водолазу не с руки ссориться с сыном Атамана Кудеяра.

 — А чего взводный в сапогах болото месит вместе с нами, а не скользит где-то по паркетам? — подал голос пулеметчик Морозов. Сидя возле печки, он от выпитого коньяка раскраснелся, как наливное яблоко. — Раз у него такой крутой предок.,.

 — Кудеяр-старший действительно крут, — усмехнулся Варакута. — Хочет, чтобы сынок почувствовал на своей шкуре настоящую военную жизнь. Да заодно показал себя в ратном деле, каков он воин. Но пока батя по загранкомандировкам скитался, пацана воспитывала маманя. А какое оно женское воспитание — известно. Вот и получился младший Кудеяр ни рыба ни мясо. Вроде служит в батальонной разведке, а дальше периметра базы не ходит, выслушивает рапорты командиров групп, а потом пишет донесения...

 — Хватит о взводном, — оборвал Варакуту Дядя Федор и, тронув струны гитары, весело запел:

         Батальонная разведка,

         Мы без дел скучаем редко...

 Разведчики дружно подхватили незамысловатый гимн фронтовых разведчиков.

 — Сейчас воюется как-то по-другому, по уму, — едва закончилась песня, снова заговорил Варакута. От выпитого коньяка он слегка опьянел и теперь хотел выговориться. — Помню, в первую Чеченскую кампанию... Когда зимой брали Грозный. Настоящая каша была — где наши, где чечены, хер разберешь. Нашей группе необходимо было разведать подходы к президентскому дворцу. В подвале разрушенного дома нос к носу столкнулись с разведгруппой чеченцев. Стрелять нельзя — на выстрел ударят из всех «стволов» и свои, и чужие. Ну и схлестнулись на ножах. Пока я выхватывал свой «НР», «дух» мне в грудину ткнул штык-нож, он был у него примкнут к стволу автомата. Как я успел отпрянуть, что лезвие не глубоко вошло, до сих пор не знаю. И закрутилась карусель... В общем, кончили мы их, но только и сами были хорошо порезаны. Пришлось возвращаться зализывать раны...

 ...В подвале полуразрушенного дома было сыро, остро пахло плесенью и дымом. Под ногами перекатывались автоматные гильзы, издавая скрипящие звуки. Сквозь пролом в стене Грозный, некогда живописный городок, теперь выглядит как на экране допотопного черно-белого телевизора. Иногда встречается недавно выпавший снег, но он не белый, а грязный, вытоптанный, изгаженный.

 Городские улицы пустынны, издалека доносится гул канонады. Повторный штурм Грозного, в отличие от первого, проводился совсем по-другому.

 Танки, самоходные орудия и БМП в город не вошли... Остановившись на безопасном расстоянии, они своим огнем прикрывали наступление штурмовых групп. Подразделения ОМОНа, СОБРа, разведчиков внутренних войск и Министерства обороны входили в город, прочесывали дома, подвалы, чердаки. Натыкаясь на сопротивление сепаратистов, штурмовики, не вступая в бой, отходили, а опорный пункт обрабатывала тяжелая артиллерия и авиация. Затем шла зачистка, и штурмовые подразделения двигались дальше. Едва на город опускались сумерки, федеральные войска отходили назад в свое расположение, чтобы с утра начать все сначала.

 Усиленная группа Федорова действовала на юго-восточном направлении, им оставалось три квартала до центра, когда движение штурмовиков остановил снайпер. Трое было ранено, один убитый. Дядя Федор отправил раненых в тыл, а с остальными занял полуразрушенный дом. Двигаться вперед они не могли — снайпер не давал головы поднять. Наводить артиллерию не имело смысла — где засел стрелок, было неизвестно, поэтому пришлось бы разнести в пыль десяток домов. Сержант по рации связался со штабом и вызвал контрснайперскую группу. Обещали прислать...

 Сменившись с поста, Савченко спустился в подвал, где Федоров устроил нечто вроде штаба. Сидя на расстеленном спальнике, сержант варил на самодельной спиртовке бодрящее зелье. Сидевший рядом с ним радист Клинтон, зажав в ладони окурок, глубоко затягивался, выпуская дым через ноздри.

 Виктор прошелся по просторному помещению подвала, на дальней глухой стене кто-то люминесцентной краской написал «Мы вернулись, чтобы карать». И подпись «Питерский ОМОН». Милиционеры побывали тут раньше разведчиков. Судя по разбросанным по подвалу окровавленным обрывкам бинта, им тоже здесь пришлось несладко. Савченко оглядел подвал, нагнувшись, поднял с глинобитного пола блестящий кусок антрацита и приписал углем: «А мы поможем. Морская пехота. Северный флот».