— Не стрелять! — раздался знакомый голос. На этот звук он повернул голову. От трассы к ним бежала группа вооруженных людей. Преобладали черные комбинезоны собровцев, и крик «Не стрелян.!» был обращен не к Кольцову, а к ним.
Донцов, бежавший за спецназовцами, неожиданно вырвался вперед. В два прыжка достиг того места, где его друг восседал на Олейникове.
— Брось пистолет! — рявкнул Олег, и, прежде чем Глеб успел разжать пальцы, он повалился на него с радостным криком: — Все, взял его.
Не очень хитрый маневр старого друга удался, Кольцов избежал силового задержания. На него надели наручники и поставили на ноги.
Тем временем собровцы немного попинали Олейникова. Но бывший прокурор был на них не в обиде, он радостно скалился и приговаривал:
— Все расскажу, все расскажу.
— Где похищенная женщина с ребенком? Они живы? — Донцов ухватил его за ворот рубахи.
— Они живы, в подвале дома. Не было времени их за собой тащить, — сознался Олейников.
Безучастный до сих пор ко всему происходящему, чекист поднес ко рту портативную рацию:
— Говорит Росомаха, похищенные женщина и ребенок в подвале на Гераниевой.
Наконец задержанных повели к трассе, где ждали оставленные машины.
— Жалко только одного и взяли живьем, — произнес Олег Донцов. — Вряд ли получится всех собак на него повесить.
Чекист, шествующий по другую сторону от Кольцова, лишь хмыкнул. Глеб решил их обрадовать.
— В багажнике моей «восьмерки» лежит второй, Денис Латышев, племянник Хрохмина. Это он убил Акулова и Долгова, устроил покушение на Натаху. В общем, этот малютка может рассказать много интересного.
Закончив говорить, с чувством выполненного долга он потерял сознание.
Эпилог
Лето в этом году пролетело для Кольцова как-то незаметно, сплошные проблемы: «задушевные» беседы со следаками из Генеральной прокуратуры (дело оказалось нешуточных размеров, ГУБОП и ФСБ выставлялись друг перед другом героями, этакими спасителями Отечества и его международного престижа), следственные эксперименты, очные ставки с оставшимися в живых.
Надо отдать должное его другу Донцову, сыщика не закрыли в СИЗО, а ограничились лишь подпиской о невыезде. До середины сентябри он ждал решения своей судьбы. Когда следствие закончилось, Глеб из разряда подозреваемых перешел в разряд свидетелей. Скорее исего, и здесь не обошлось без помощи его друзей и покровителей.
Сидя дома перед телевизором, он наблюдал, как на Кавказе разгорается новая чеченская война. Колонны бронетехники и войск, выбив террористов из Дагестана, покатились по равнине к берегам Терека. Кольцов нет-нет, да и подумывал: «А не отправиться ли и мне на войну?» Район действий был ему знаком, боевого опыта побольше, чем у многих офицеров, не говоря о солдатах-срочниках. Но это были лишь мечты, кто же его туда пустит.
Вот и закончилось бабье лето, прошел первый осенний холодный дождь. Москва оделась в желто-золотой и багряный цвета, люди облачились н плащи и куртки. Атмосфера городской жизни была пропитана ужасом недавних взрывов, милиция шерстила иногородних, мэрия вводила для них драконовские законы — каждый вносил свой вклад в борьбу с терроризмом.