— Эй, парни, вы живы? — вернувшись к тому месту, где бросил диверсантов, крикнул Петров.
— Да, живы, — первым подал голос Босяга.
— Меня, кажется, зацепило, — сдерживая стон, проговорил Дубинин.
— Сильно?
— Да вроде нет.
— Хорошо, сейчас я оттащу первого раненого. Потом вернусь за тобой. Подождешь?
— Нет, — вместо Дубинина ответил младший сержант, —я сам поползу, а вы помогите Олегу.
— Хорошо, — согласился Петров, пряча пистолет в кобуру, — только ползи за мной.
Дубинин лежал на правом боку, держась руками за грудь, он пробовал еще подняться, но силы его покидали. Одежда на груди промокла от крови.
— Я подложил бинт, — слабо шевеля губами, прошептал снайпер.
— Молодец, правильно сделал, ранение пустяковое, — наигранно похвалил его пограничник, хотя было ясно, ранение тяжелое.
Взвалив себе на спину стонущего диверсанта, Петров по-пластунски пополз к границе. Небольшой грот на таджикском берегу Пянджа не один раз служил укрытием пограничникам Петрова, которые часто здесь устраивали свой наблюдательный пункт. Перебравшись через кипящую от осколков реку, бойцы укрылись в гроте.
Земля по-прежнему сотрясалась от мощных взрывов, но под прикрытием природной крепости, на своей территории это уже было не так страшно.
Улегшись с пистолетом на изготовку, Петров обратился к раненым:
— Сами перевяжетесь или нужна моя помощь?
— Сами, — простонал Дубинин.
— Сейчас, Олежа, я тебя перевяжу, — разрывая зубами обертку индивидуального пакета, приговаривал Босяга.
— Не спеши, Андрюха, сперва себя. Мне уже все... —
— Что все, не мели ерунды
— А ведь знал, что эта операция для меня последняя... чувствовал, — стон раненого прервался глубоким кашлем, младший сержант хотел его перевязать, но Дубинин оттолкнул его руку и, стараясь сдержать кашель, сказал: — Сначала себя.