– А какая она? Молодая?
– Брат мой! – я перешел на шепот. – Не забыл ли ты устав Святого Бенедикта? Даже если я осмелился взглянуть на нее, то и не подумаю описывать ее прелести. И вообще, отбились вы от рук!
Итальянец смутился и погрузился в раздумья. Нехорошо, когда молодой монах думает о призраке некой прекрасной донны. Но это лучше, чем напоминать ему об окровавленном мертвеце, поднимающем мертвую длань для благословения.
– И чего там быть? – нетерпеливо поинтересовался Пьер. – Чего вы меня не пускать?
– Там в камне проход быть, – хмыкнул Ансельм. – Проход очень узкий быть. Мы по нему туда-сюда иттить. В оном проходе мы никого не встречать.
Нормандец обиженно отвернулся, а я еле удержался, чтобы не дать Ансельму подзатыльник.
– Ну что, пора? – поинтересовался итальянец. – Отец Гильом, кажется, мы недалеко от выхода. Чувствуете – воздух?
Из прохода, темневшего перед нами, действительно веяло свежим ветром. Я велел зажечь оставшиеся факелы.
– Пора.
Брат Петр неторопливо поднялся, но Анжела осталась на месте.
– Дочь моя, – сказал я. – Надо идти.
– Нет… Отец Гильом, давайте вернемся! Мы уже знаем дорогу…
Я удивился – совсем недавно она боялась спуститься в подземелье, где лежат стылые остовы. А теперь…
– А что там впереди? – тут же поинтересовался Ансельм. – Анжела, да не темни!
– Нет! Нет! – в ее голосе вновь слышался страх. – Лучше назад!
– Это ты из-за призраков? – Пьер внушительно качнул «посохом». – Дочь моя, их не надо боять… бояться. С нами отец Гильом есть.
– Вы не понимаете! Это не призраки людей.
Мы переглянулись. Братьям-бенедиктинцам не страшны привидения, но что-то в ее словах заставляло насторожиться.
– А, ты про этих… черных? – вспомнил Ансельм. – Отец Гильом, как думаете?
Что было думать? Там, за толщей камня, уже вечерело. Значит, возвращаться через подземелье мертвецов придется в такое время, когда и на деревенское кладбище заходить не стоит. Под звездным небом как-то спокойнее.