Ола

Попятился я назад.

– Иди… Скорее… Иди…

Даже рот не раскрыла, губами не шевельнула. Будто слова сами собой в уши воткнулись.

– Иди! Мой… Мой! Словно хлыстом по ушам!

– Мой!

Вперед подалась, руки подняла – медленно так, неспешно.

Оскалилась.

– Скорее…

Мне бы бежать, а я с места сдвинуться не могу. И не потому, что грех уходить. Хороша маркиза, слов нет, но в ту минуту не о прелестях ее думалось. Вроде бы как мертвец зовет. Или старуха древняя, кожу молодую нацепившая. Содрала кожу с кого-то…

…С сеньора Пеньи, к примеру.

А она руки тянет, а на пальцах ногти кровью горят, длинные такие. Чисто упырь!

Пропал, думаю.

А сеньора маркиза шаг делает – меня аж затрясло всего, – но возле свечей горящих, что звездой идут, словно натыкается на что-то. Как будто руки ее в железо ударились. Отшатнулась, зашипела кошкой – и снова ко мне.

И опять назад! Не пускает, видно, что-то.

Эге! Вот оно как, значит!

И тут не знаю уж, что на меня накатило. Может, байки про ведьм да про колдуний мавританских вспомнил – в каждом селении тебе такую байку расскажут. А может, и слова соседа моего – про слепую собаку да про тряпку.

Вынул я из уха серьгу (пропадай – не жалко!), сорвал с головы пару волосин да плюнул на все это дело. Слюной, в смысле.

– Вот я, ваше сиятельство!

И через свечи перебросил – прямо к ногам ее босым. Упала серьга, звякнула чуть слышно.

Н-на!