Ола

Поглядел я на рыцаря моего, кивнул. В том-то и дело, что «однако же».

Дона Саладо я все-таки нашел. Возле самого дома, на скамеечке каменной. Сидит благородный идальго, голову в шлеме своем мятом опустил. Но не грустный – задумчивый скорее.

– Скажу более, Начо. Нашел я тут понимание, какое редко где встретишь. Не хотелось мне ехать сюда, ибо знаю, что слыву безумцем в глазах людей, истины не разумеющих. Даже дама сердца моего, моя дражайшая супруга…

Вздохнул Дон Саладо, шлемом качнул.

– Здесь же верят мне; и даже лекарь, человек весьма разумный и ученый, сразу же сказал, что не сомневается ни в одном слове моем. Все честно поведал я: что видел, с кем сражался. И о мечте моей, о земле, которую я Терра Граале именую, не умолчал. И что же? Рассудил он, что дана мне свыше способность прозревать нечто, иным людям недоступное.

Не стал я спорить. Видать, у лекаря неведомого своя система имеется: кивать да поддакивать. Не хуже прочих.

– Более того, Начо! – дернул своей мочалкой рыцарь. – Более того! Сказано мне было, что великую пользу могу я принести Кастилии нашей, если сумею дорогу в ту землю открыть. Ибо только таким, как я, сие доступно бывает, иные же вслед пойти смогут.

– Выходит, рыцарь, владетели здешние за державу нашу радеют? – не выдержал я, нашего толстячка вспоминая. Помнится, говорил он, сеньор Рохас, что маркиз де Кордова, пока еще не булькал, первым призвал костры запаливать на Кемадеро да кастильцев на «новых» и «старых» делить. А насчет ее сиятельства у меня и свое мнение сложиться успело.

– Радеют, конечно! – вскинулся Дон Саладо, но тут же сник. – Хотя…

Все-таки неглуп дядька! И улещивают его, похоже, и обхаживают. И все-таки почуял что-то.

А Дон Саладо между тем оглянулся, привстал даже, а затем к самому моему уху склонился:

– Думаю, бежать тебе следует, Начо. И в том бегстве не вижу я стыда, ибо из плена бегут, паче же из темницы. Мне же спокойней будет, и на душу грех не ляжет.

Редко когда меня стыд пробивает – кожа уж больно дубленая. А тут – пробило. Насквозь! Это же кто кого сюда затащил, кто за кого деньги взял?

– Спасибо, – говорю, – сеньор. Да только вместе мы убежим.

Говорю – а сам отворачиваюсь, на него смотреть не хочу. Где уж тут убегать, особенно если вместе.

Вздохнул Дон Саладо, за бороду-мочалку себя дернул:

– Негоже мне бежать, Начо. Надо будет – проложу себе дорогу верным мечом, как истинному рыцарю надлежит!

Ну, что с него взять, с дядьки этого?

Думал – посплю. Дело нужное, особливо ежели ночью не довелось почти. Оно и про запас поспать не во вред, потому как еще одна ночь предстоит. А ночью в доме этом – самая жизнь начинается.

Думал – да не пришлось.