…Выходит, не сам фра Мартин эти слова придумал!
– Мы ничего не докажем, – вздохнул дон Фонсека. – Ничего! Игнасио – не свидетель, висельник он. Да и не слышал он ничего о замысле злодейском, догадки же к делу не прилепишь.
– Или мы отдадим Торквемаде иудеев – или он возьметс-ся за нас-с… [64]
Зря это его сиятельство сказать изволил! Ох, зря! Плеснуло мне в глаза огнем желтым.
– Так за вас, дон Федерико, самое время взяться! – хмыкнул. – А то сапожники все, священники… Или благородным можно детей воровать да резать? Головы на крючья насаживать? С упырями погаными жить?!
Не кричал – почти шепотом говорил. А все одно сорвал горло.
Вновь переглянулись они – с пониманием переглянулись. Да так, что сразу ясно все стало. Не выпустят! Зря сюда ты пришел, Начо. Что та стая, что эта – все одно разорвут!
– Королеву и нас-следника охранять будут, – кивнул наконец его сиятельство, словно и не было ничего. – Эрмандаду С-святую из С-севильи пока выведем. Что еще, падре Хуан?
– Что еще – то мое дело, – вздохнул сеньор архидьякон. – С этим решить следует…
Даже в мою сторону поглядеть не изволил, да только сразу мне ясно стало – с кем.
…А не страшно почему-то! То ли отбоялся, то ли о шиле в подметке вспомнил. Двое их, конечно, да и падре Хуан не чета фра Мартину…
Но только за решетки больше не сяду!
– Его найдут, – тихо проговорил сеньор де Кордова. – И у нас-с, и в Арагоне, и в Италии. Торквемада – как Аргус-с, у него всюду глаза.
Поглядел на меня падре Хуан, почесал голову свою бритую.
– К туркам, что ли, услать мерзавца? Пусть чалму напялит да тихо сидит, пока не позовем.
Воспрял я духом – не убьют! Видать, им тоже свидетель нужен. А ежели так…
– А я и сам уеду, сеньоры! Вы только, падре Хуан, прикажите завтра утром каравеллу через бар пропустить.
…Вся стража морская ему, сеньору архидьякону, подчиняется. На то и расчет у меня был, потому и к нему, к дону Фонсеке, пришел. Иначе нипочем идальго моему из Гвадалквивира в море-океан не выбраться.
И снова друг на друга они поглядели.
– Пропустить-то можно, – раздумчиво молвил падре Хуан. – Да только куда ты собрался, разбойник?