Ола

– Ус… успокоился… Гевара! Слушай, Гевара!…

Отбежала жердь в угол, забилась, заверещала:

– Беги, Гевара! Расскажи! Всем расскажи! Ее… А-а!…

Хрустнули кости. Прямо в лицо удар кулака пришелся.

– Расскажи!…

Даже зажмурился я, чтобы не видеть. Страшно, когда человека вот так убивают! Зажмурился, да только уши заткнуть позабыл.

– Расска…

…Долго хрипел фра Луне, все умирать не хотел. Долго его фра Мартин топтал – с хеканьем, от души самой. Умаялся, задохнулся даже.

Открыл я глаза…

– Понял, сын мой? С каждым так будет, никого мы не пожалеем! Никого!

Прямо в глаза глядел мне фра Мартин. Не врали его глаза, словам вторя. И ясно мне стало – правда это. Не пожалеют. НИКОГО!

Кивнул я, голову склонил.

…Рукой вниз скользнул, к башмаку, к подметке истоптанной.

– Зря ты, Гевара, все сие слушал. Хоть и жалко трудов, что на тебя, дурака, потратили…

…Ой, плохая подметка! Давно у сапожника не был!

– Да только…

Да только не я дурак – он. Потому как сперва убивать надо, а уж после…

Вначале – умолк. На полуслове, словно обрезало. Потом удивляться начал. Моргнули глаза, рот приоткрылся…

А я не спешил – ждал. Здоровый он кабан, фра Мартин, тут и ошибиться можно. Но только не ошибся я. Дернулись его клешни – к груди, к сердцу самому, полезли глаза на лоб…

Закрылись.